Русская Вандея

Компания отправилась ужинать в садик при гостинице. Во время ужина Макаренко заметил, как высокий человек, в белой куртке, появившись со стороны веранды, направился было к их столику, но, встретившись с ним глазами, остановился, постоял немного и ушел внутрь гостиницы.

Часов около двенадцати ночи компания перешла пить кофе в номер Рябовола. Таинственная же группа из трех лиц все еще расхаживала по коридору, исчезая и снова появляясь на том же месте. Время от времени они заходили в номер, который занимала группа гвардейских офицеров и где происходила шумная пирушка. Среди пировавших был молодой граф Илларион Воронцов-Дашков, внук бывшего наместника на Кавказе.

В третьем часу ночи есаул Колков уехал в лазарет имени ген. Шкуро; там он лечился. Макаренко ушел домой еще раньше. Рябовол и Хатимская, усадив подвыпившего Колкова на извозчика, немного прогулялись возле гостиницы.

– Какая досада! – спохватилась вдруг дама. – Утром, когда я по приезде пошла в ванную, отдала Колкову свои бриллианты, а потом забыла взять. Как бы он, подвыпив, не потерял их в лазарете. Там и украсть могут.

– Тогда самое лучшее съездить в лазарет к Колкову, пока он еще не заснул, – предложил Рябовол.

Они отправились в лазарет, сев на извозчика. По дороге их обогнал прекрасный, с черным верхом, автомобиль, в котором сидело два человека. Как потом было установлено, этот автомобиль появился возле гостиницы с наступлением темноты и дежурил, кого-то, видимо, поджидая.

Когда Рябовол и Хатимская, получившая от Колкова свои бриллианты, возвращались в гостиницу, автомобиль снова обогнал их; при приближении извозчика к «Паласу» он уже пыхтел на прежнем месте.

За несколько минут до возвращения этой четы, комиссионер Адриан Коврижкин, неизвестно почему оставшийся на ночь в вестибюле гостиницы, отправился во второй этаж, где сидела компания из трех лиц. Он поманил к себе того, который был одет в белую куртку, пошептался с ним и повел его вниз в вестибюль. Невольным свидетелем этих действий Коврижкина оказался ночной сторож гостиницы, старик Цыгоев, тихо сидевший на диване в коридоре третьего этажа и глядевший вниз.

Расплатившись с извозчиком, Рябовол и Хатимская подошли к парадным дверям. Обычно открытые в течение всей ночи, они на этот раз были закрыты. Кем – следствие не установило с точностью.

Швейцар Губин спал. Его подручный, мальчик Терников дремал. Зато бодрствовал Коврижкин. Услыхав звонок, он растолкал мальчика, который направился к двери.

В тот момент из глубины вестибюля, со стороны лестницы во второй этаж, внезапно появился неизвестный высокого роста, в белой куртке, оттолкнул Терникова и сам открыл дверь. Пропустив мимо себя Рябовола и Хатимскую, он вдруг выхватил браунинг, сделал несколько шагов вслед за Рябоволом и дважды выстрелил в него.

Хатимская разразилась истерикой. Рябовол же упал и тут же умер.

Убийца преспокойно вышел на улицу.

Немедленно, вслед за тем, как раздались выстрелы, два других заговорщика быстро спустились вниз по лестнице, пробежали через вестибюль мимо убитого и шмыгнули в дверь. Усевшись в поджидавший их автомобиль, они быстро понеслись по Таганрогскому проспекту. Однако постовой городовой запомнил номер автомобиля.

На место происшествия немедленно прибыли власти. Г. Павлов приступил к производству следствия. Сторож Цыгоев доложил полиции о таинственных переговорах Коврижкина с убийцей за несколько минут до начала стрельбы. Показалось странным, для чего комиссионер, выполнявший поручения по покупке железнодорожных билетов, остался в гостинице на всю ночь.

Коврижкин, при допросе его помощником начальника уголовно-розыскного отделения Кузнецовым, отрицал то, что приписывал ему старик Цыгоев.

Заинтересовались личностью Коврижкина. Выяснили, что, помимо комиссионерской деятельности, он занимался еще и другой. В «Палас-Отеле» помещалась контрразведка отряда особого назначения Добровольческой армии. Коврижкин числился на службе в этом учреждении. Ему грозила отправка на фронт, но начальник отряда, ротмистр Баранов, бывший жандарм, принял Коврижкина к себе в контрразведку по протекции бывшего шталмейстера Бурлюкова одного из зубров, работавших при особом совещании[240].

При обыске у Коврижкина нашли 13 000 рублей, большей частью «николаевскими», наиболее ценными в белом стане. Его жена показала на допросе, что ее муж комиссионерством занимался всего лишь полтора месяца и почти все время пьянствовал.

У следователя оказались серьезные нити к раскрытию преступления. Он ждал, что уголовно-розыскное отделение докопается до корней заговора, тем более, что выяснился и номер автомобиля, на котором уехали убийцы.

Но в дело вмешалась добровольческая контрразведка.

Считая, что здесь имело место не общеуголовное, а политическое преступление, что в убийстве Рябовола можно заподозрить и большевиков, которым выгодна ссора Кубани с Доброволией, она сама взяла на себя тайный розыск.