Русская вера

Кстати, я сильно сомневаюсь, что даже Пятикнижие Моисеево дошло до нас в том самом виде, в котором оно было известно ну хотя бы императору Константину. Другое дело, что окончательная редакция Ветхого Завета сложилась до начала расхождения христианства и иудаизма. Видимо, где-то на рубеже тысячелетий. Падение Хазарского каганата, разгромленного князем Святославом, не могло не подорвать влияния сиро-палестинцев как в Западной Европе, так и в Византии. Однако ни Рим, ни Константинополь не устраивал культ Драгобера, царя Славянского, опиравшийся на ведическую опять же славянскую основу. Возможно, противоречия между папами и императорами, названные позднее борьбой за инвеституру, были всего лишь отголосками той яростной борьбы. Ясно лишь одно, что к началу крестовых походов, то есть к концу XI века, эта борьба закончилась в пользу «царя Иудейского» и Ветхого Завета. Причем закончилась буквально накануне, по историческим, конечно, меркам. А иначе чем еще объяснить тот взрыв религиозных страстей в Европе, который вызвали призывы папы Урбана. Понятно, что и у вождей похода, и у рыцарей, большинство из которых, в сущности, были вооруженными бродягами, не имеющими ни дома, ни семьи, имелись свои вполне понятные цели. Но религиозный энтузиазм, охвативших простонародье, списать на корыстный расчет никак нельзя. Я уже писал, что подавляющее большинство населения средневековой Европы воспринимало религию не через писание, а через обряды и мистерии, принявшие к тому времени уже во многом христианский характер. Наверняка смерть и воскрешение Иисуса Христа, коего в народе почитали как Спасителя, разыгрывались во многих представлениях, которые можно было бы назвать спектаклями, если бы не их откровенно религиозная подоплека. Для многих простых людей весть о захвате неверными Гроба Господня грянула как гром среди ясного неба. Им явно было невдомек, что город Иерусалим, к освобождению которого их призывают, находится в руках мусульман вот уже пять столетий. Они просто не могли этого знать, эти сплошь безграмотные крестьяне и ремесленники. Иное дело аристократы. Нельзя сказать, что европейское рыцарство того времени страдало от избытка образованности, но зато у них сохранялись семейные предания, дающие иную картину, чем та, что была выгодна церковникам. Именно поэтому вожди Первого похода не торопились брать Иерусалим. Именно поэтому Алексей Комнин никогда не выдвигал претензий на этот город, когда-то принадлежавший Византии. Они, конечно, не были уверены, но подозревали, что Гроба Господня в этом городе нет. Скорее всего, действительность подтвердила их подозрения. Для простонародья нашли подходящую пещеру, благо недостатка их в Иерусалиме не было, а рядом построили церковь. Так религия, державшаяся до сих пор только на преданиях, обрела свою предметную основу. Скорее всего, Сирия и Палестина действительно были тем самым местом, где зародилось христианство, точнее монотеизм. Зародилось оно в эпоху индоевропейцев или семитов, пришедших сюда позднее, – сказать трудно. Скорее всего, Пятикнижие Моисеево содержало и содержит в себе историю и религиозные представления как индоевропейских, так и семитских племен, обитавших в Сирии и Палестине с давних времен. Другое дело, что современные евреи, народ преимущественно европейский, имеют отношение к воинству Моисея приблизительно такое же, как русские к пеласгам, сиречь библейским филистимлянам. При большом желании можно, конечно, найти общие корни, но боюсь, что за минувшие тысячелетия они уже изрядно подгнили.

Теперь нам остается только распрощаться с Иосифом Флавием и его «Иудейскими древностями», но, думаю, Уве Топперу удастся это сделать лучше меня: «Утверждение Иосифа о первом строительстве Храма задолго до начала Олимпиад превращало Израиль в одно из древнейших (древнее Эллады и Рима) государств античного мира, что так же сомнительно, как искусственно сдвоенные Олимпиады у Эратосфена или минимум на два столетия «состарившийся» Рим у Тита Ливия (см. Альбрехт, 1995). Но, что самое удивительное, Гертруда Бодманн и другие авторы (например, А. Шалит) всерьез полагают, что Иосиф предвидел будущее рассеяние своего народа. Легче говорить об этом задним числом, чем в 70 году новой эры. О том, что рассеяние стало фактом лишь после восстания Бар Кохбы в 135 году, все словно бы забыли. Бодманн пишет: «…Читая знаки времени, он (Иосиф) сквозь столетия провидел судьбу евреев как народа, проклятого на существование в диаспоре (рассеянии)». Но: «Впоследствии о нем (Иосифе) вспоминают не евреи, но христиане». Я хочу добавить: потому что христиане его выдумали, а его произведения создали. И довольно поздно, после 1000 года» («Великий обман»).