«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Во вторник [13]/24 мая в час пополудни был дан сигнал сниматься и в три встать под паруса, маневрируя на рейде при очень слабом ветре, оставив «Надежду» на месте ожидать команды от графа Орлова. В половине четвертого пополудни господин Папазоли привез нам письмо греческого епископа из Наполи ди Романия, которое господин Папазоли перевел на французский: «Я Вам сообщаю, что нынешним днем в Наполи ди Романия прибыл капудан-паша476 с 22 судами, 12 из которых остаются при Наполи, а 10 в море. Они по прибытии выпустили более 500 зарядов. Я подумал, что мне необходимо послать Вам это сообщение, чтобы [турки] не застигли врасплох недавно пришедшие сюда российские корабли лежащими на якорях и даже не сожгли их из‐за того, что они [русские] не получили вовремя эти сведения».

Это сообщение заставило меня изменить мое прежнее решение оставить «Надежду», и я приказал ей следовать за мной, загрузив на борт больше пороха. Я отправил наши шлюпки на помощь «Саратову», который из‐за безветрия не мог отойти от берега.

В 11 утра мы продолжали выходить из залива при очень малом ветре.

В пятницу [14]/25 [мая] первый слабый ветер, сначала отличная погода, потом спокойно. В час пополудни увидел полакру около острова Сериго, дал сигнал «Не Тронь Меня» гнаться за ней к юго-востоку.

В 8 вечера увидел, как «Надежда» под парусами выходит из залива. Дал сигнал «Не Тронь Меня» прекратить преследование. В 8 утра три греческих судна, которым я дал порох, заряды и несколько мушкетов, присоединились к нам.

Суббота [15]/26 [мая]. В первой половине дня слабый ветер, с середины дня и позднее – переменчивый. В час пополудни приказал греческим фелукам гнаться за лодкой, следовавшей от Сериго к мысу Анджело, и в четыре часа они привели лодку с греками, которые говорили, что собирались привезти своих жен и семьи в Сериго, что они видели две турецкие полугалеры, которые должны были препятствовать прибытию греков с Кандии, и они требовали от губернатора выдать некоторые греческие семьи, которые покинули Кандию. Поскольку ветер был слабым, я отправил против них [т. е. против турецких полугалер] отряд морских солдат [морской пехоты] на трех греческих судах попробовать неожиданно ночью отрезать турок от берега, но в 9 утра они вернулись, сообщив мне, что неприятельские полугалеры ушли утром прошлого дня, когда увидели наш флот; что там были 4 полугалеры, принадлежащие Кандии, которые простояли там 20 дней*. [Приписано на поле:] *Адмирал Спиридов с того момента, как он безопасно добрался до Наварина, никогда не посылал даже малого своего суденышка в крейсирование или на разведку, и, если бы моя эскадра не прибыла, не стала искать неприятеля и не напала бы на него, они [русские] бы были заблокированы в Наварине и все взяты в плен или разбиты, так как в намерение неприятеля входило после получения подкрепления из Константинополя вернуть себе Наварин*. В 10 утра «Надежда» присоединилась к флоту.

Воскресенье [16]/27 [мая]. Первая половина дня – легкий ветер, в середине дня и позднее – ветер шквалистый, с порывами. Мы подняли все паруса и спешили к Наполи.

В 2 часа пополудни шлюпка с «Надежды» привезла ко мне на борт курьера со следующим письмом от графа Алексея Орлова:

Сэр,

с превеликим удовлетворением я узнал о Вашем счастливом прибытии477. Имея важные сведения, которые должен Вам сообщить, и [дабы] поговорить о делах, я прошу Вас приказать взять все наземные силы на борт и чтобы Вы прибыли к нам со всей Вашей эскадрой. Помимо хорошего порта Вы найдете людей, высоко ценящих Ваши заслуги; в то же самое время Вы найдете и меня – человека, который с нетерпением ожидает увидеть Вас, завязать с Вами знакомство и на словах обговорить волю нашей Великой Государыни. Ваш покорный слуга

граф Алексей Орлов.

Написано на берегу*. [На поле комментарий Элфинстона:] *Похоже, что у этого места на берегу не было названия*.

К моменту, когда это письмо было переведено, ветер усилился так, что я не мог отправить ответа до следующего утра, когда курьер был послан на берег на одной из греческих лодок со следующим письмом: