Портсмут, 4 февраля 1770 г.
Джентльмены,
Несмотря на приказы, недавно отправленные в Портсмут для каждого корабля Ее императорского величества, следующего под моим командованием и нуждающегося в постановке в док и приведении в такое состояние, чтобы он мог продолжать плавание, я все еще сталкиваюсь с отсрочками из‐за того, что «Саратов» не получает разрешения войти в гавань до тех пор, пока «Не Тронь Меня» и «Святослав» не покинут ее, но ни тот ни другой не будут поставлены в док. Я прошу разрешить «Саратову» войти в гавань, чтобы снять пушки и припасы и подготовить его к постановке в док.
Так как согласовано не понижать квартердек и гакаборт «Святослава», я должен просить, чтобы этот корабль только сохранил возможность лавировать. Его гакаборт столь высок, тогда как верхняя каюта убрана, что он сможет удержать столько ветра, сколько обстененный марсель. Он оказался самым увальчивым кораблем, какой я когда-нибудь видел, и когда он шел против ветра, то уваливался под ветер.
Я прошу принять во внимание, что 32-пушечный [фрегат] «Надежда» будет, как я надеюсь, починен без постановки в док, я совсем не хочу делать того, что безотлагательно не требуется. Имею честь оставаться, джентльмены, Вашим
Когда я вернулся в порт, следующей почтой я получил ответ:
Морское министерство (
Сэр,
Возвращаясь к Вашему вчерашнему письму, мы сообщаем Вам, что мы приказали комиссару Хьюсу отдать приказ, разрешающий российскому военному кораблю войти в гавань при следующем приливе так, чтобы он смог подготовиться к постановке в док, и если возможно, не задерживать постановку в док кораблей Его величества, а также избежать того, что док окажется занят дольше возможного. Что касается изменений на «Святославе», которые Вы хотите сделать, мы не имеем полномочий приказать, чтобы их произвели. Мы остаемся, сэр, Вашими преданными слугами
G. Cockburne
G. Williams
E. Mazin.