Русская весна

– Зато с вами, американцами, шутить не станут, и не только французы, ты же знаешь… – отвечал Эмиль.

– Ну да, да…

Разговоры о вступлении русских в Объединенную Европу уже носились в воздухе: от Вашингтона исходили смутные угрозы; доллар, к огорчению европейских держателей американских бумаг, снова падал; в европейской прессе то и дело мелькали слова "Космокрепость Америка". В Европе на американцев теперь смотрели примерно так же, как на европейцев – в Соединенных Штатах.

– Когда-нибудь ЕКА обратит на твою идею космического лайнера серьезное внимание, – сказал ему Эмиль. – И если ты не позаботишься, чтобы бюрократы ЕКА не выдали ее за свою собственную, то у тебя, американца, нет никаких шансов на главную роль в проекте.

– Да ну, чепуха… – промямлил Джерри, весьма тронутый участием Эмиля.

Но что тут можно было сделать?

Соня тогда неуклонно подымалась все выше в "Красной Звезде", зарабатывала уже больше, чем он, и Джерри редко обсуждал с женой свои служебные неудачи – это было для него слишком мучительно и не породило бы ничего, кроме ненужных споров. Но на сей раз он заговорил, и Соня проявила сочувствие.

– Твой приятель абсолютно прав! – уверенно заявила она. – Тебе нужно немедленно предпринять какие-то шаги, чтобы себя обезопасить. Железное бюрократическое правило – прикрой свою задницу!

– Чудесно, просто чудесно. И как же мне, по-твоему, это сделать?

– Свяжи свое имя с этой идеей в прессе.

– Может, еще дать интервью твоим дружкам из ТАСС? – съязвил Джерри.

– Это уже политика… – вполне серьезно возразила Соня. – Нет, у меня есть мысль получше.

Мысль оказалась неплохой. Она свела Джерри со своим старым другом, журналистом Пьером Глотье. Тот написал нечто среднее между научно-популярной статьей и биографическим очерком под названием "La Grande Tour Navette" [51], его напечатали во французском научно-популярном и научно-фантастическом журнале «Esprit et Espace» [52], и вот, пожалуйста – проект получил пикантное французское название, и имя Джерри накрепко с ним связалось.

Бюрократы из ЕКА не были этим восхищены: рядовые служащие давно ворчали, что "Спейсвилль" съедает львиную долю бюджета, а новых разработок, пусть даже не столь фантастических, как "Гранд Тур Наветт", нет и в помине, – и Никола Брандузи, как Джерри и рассчитывал, вызвал его на ковер.

Но теперь настал черед Брандузи бессильно изливать свою ярость перед свершившимся фактом, а Джерри – спокойно улыбаться, покуда тот не выдохнется.

– Послушай, Никола, – сказал он наивно. – Я-то думал, ты обрадуешься. Разве это не подарок для агентства? Пусть знают, что мы смотрим в будущее, ты сам ведь слыхал разговорчики: мол, ЕКА так завязло со своим "Спейсвиллем", что вся остальная Солнечная система достанется русским…

Брандузи, видимо, попался на удочку.

– Служащим ЕКА не дозволяется обсуждать в прессе планы агентства без специального на то разрешения, ты же знаешь, Джерри… – сказал он преувеличенно терпеливым тоном.

– Ну, конечно, знаю, – сладким голосом отвечал Джерри. – Но я-то думал, что "Гранд Тур" – мое собственное дурацкое изобретение. А ты говоришь, что его разработка входит в официальные планы ЕКА…

– Нет, не входит! – выпалил Брандузи.

– Так что ж плохого, если я об этом говорю? – сказал Джерри. – Если вы теперь станете замалчивать эту тему, разве не подумают, что это проект ЕКА, а не моя маленькая фантазия?

– Нет! Да! – В бессильной ярости Брандузи закатил глаза, но Джерри прекрасно знал, что сделать он ничего не может, потому что кот уже выпущен из мешка, а любая попытка запихнуть его обратно только привлечет к орущему животному лишнее внимание. Они не могут заставить Джерри замолчать, не могут и уволить.

Конечно, они могли отомстить административными методами и не преминули это сделать.

Джерри стал известен всему низшему научному и инженерному составу агентства как отец ГТН, им восхищались, но начальство продолжало мариновать его на посту главного инженера по испытаниям, хотя почти всех ребят из его группы давным-давно перевели на другие, более высокие должности. Его очередное продвижение на пост главного инженера в отделе сборки первых образцов было результатом давления людей вроде Эмиля Лурада, которые открыто критиковали бюджетную политику, превращающую ЕКА в придаток консорциума по постройке "Спейсвилля", а он, по мнению "космических фанатов" – так они вызывающе именовали себя, – только высасывал из Общеевропейской космической программы жизненные соки.

Джерри стал замечать, что все больше и больше втягивается в движение "фанатов": выступает на неофициальных семинарах, время от времени бывает на съездах научных фантастов, иногда дает интервью журналистам и становится в проекте "Гранд Тур Наветт" центральной фигурой – если и не совсем против собственного желания, то уж определенно во вред своей карьере. Ибо чем упорнее "космические фанаты" добивались признания и финансирования его проекта, тем активнее бюрократы отыгрывались на самой доступной мишени – крестном отце "космических фанатов", отце ГТН, прокравшемся в святая святых их владений американце Джерри Риде.