Русская война. 1854

— Два момента, — я начал загибать пальцы. — Первый касается гладкоствольных пушек и снарядов с картечью. Сейчас сложилась удивительная ситуация, когда дальность выстрела из штуцера сравнялась с дальностью выстрела из пушки. Это настолько же невероятно, насколько быстро и будет исправлено. Но пока это так, ставить орудия на первой линии без укрытий для обслуги — это, считай, подарок врагу. Второй момент касается нарезного оружия. Оно стреляет дальше и точнее. Настолько, что позволяет фактически повторить недавно совершенный выстрел и попасть в ту же самую цель.

— И зачем же попадать в ту же самую цель? — артиллерист слушал меня, хмурился, но в целом не возражал.

— В ту же самую — нет смысла. Но представим ситуацию, что недалеко от врага есть наш наводчик, который по протянутой на пару километров линии телеграфа передает информацию на батарею. Та вносит корректировки с учетом прошлых выстрелов и подбирается все ближе и ближе к вражеской позиции. Пока не поразит ее.

— И зачем нам телеграф и этот корректировщик, если я и сам смогу все это сделать? — артиллерист усмехнулся.

— А затем, что ваше орудие стоит с обратной стороны холма. Вы не видите врага, он вас тоже. Ему без такого наводчика не попасть, а вы — разносите позицию за позицией. Одна батарея, которая знает, куда стрелять, против хоть десятка незрячих. Как думаете, кто победит?

— Я думаю, что это звучит уж слишком невероятно, — артиллерист отвернулся, потеряв интерес к разговору, а вот Квицинский молчал и кусал губу.

— Думаете, враг может так поступить? Я представляю, что бы сам делал в такой ситуации, и не вижу выхода кроме прямого удара или отступления.

— Если ударите, на передней линии моих окопов стоят заряженные картечью пушки. Им не было смысла стрелять раньше, но вот пехоту они встретят как надо.

Генерал побледнел, видимо, представив потери:

— Где? Где вы про это читали? Кто использует такую тактику?

— Пока никто, — я покачал головой. — Как сказал ваш сосед, пока это звучит слишком невероятно. Но хочется, чтобы в итоге первыми ее использовали мы.

— Знаете что, — Квицинский вскинул взгляд вверх, а потом опустил его, словно кивнув каким-то своим мыслям. — До этого я думал попроситься в отставку. У меня достаточно ранений, чтобы подумать о мирной жизни. Но теперь я останусь. Выйду отсюда, попрошу Александра Сергеевича перевести меня к вам, и мы попробуем воплотить в жизнь эту вашу идею.

— Нам нужны будут лучшие пушки, одинаковые ядра, придется рассчитать таблицы для стрельбы под разным углом и на разные дистанции… — я не ожидал, что кто-то может так быстро согласиться на мои идеи. Рассказывал, надеялся, но не больше.

А тут целый генерал легко принял мою сторону. Словно ему просто не хватало того, во что можно поверить, получив надежду на победу. И не только ему.

— Капитан-лейтенант тридцать второго флотского экипажа, командир пароходофрегата «Херсонес» Иван Григорьевич Руднев, — неожиданно представился «артиллерист». — Пока вы рисовали красивые картины, то казались пустым прожектером, мечтателем. Но сейчас… Прошу разрешить мне принять участие в ваших испытаниях.

В голове закрутились мысли, а что сейчас вообще известно о баллистике. Вроде бы проводятся исследования влияния трения на выстрел, все это учитывают в артиллерийских училищах. Но вот ту же скорость на разных точках траектории будет мерить только Крупп лет через двадцать пять. А дифференциальные уравнения, чтобы все это рассчитать, и вовсе придумают на границе века.

— И ты их помнишь? — с восхищением уточнила моя местная память.

— Нет, конечно, — честно признался я. — Только название, а вот что за ним стоит… Кто бы знал, что подобное может пригодиться в реальной жизни.

— И тогда что? — расстроилась память.

— Тогда будем считать на практике. Метод подбора никто не отменял.

Я тряхнул головой, еще даже не представляя, сколько всего придется учитывать.

— Конечно, Иван Григорьевич, я буду очень рад вашей помощи, — уже вслух я ответил довольно кивнувшему капитану.

Да уж, совсем не так я представлял себе поход в больницу. Думал, ну, может, гипсовую повязку научу местных делать. А их уже делают: ввели в обиход благодаря Пирогову после кавказского похода сорок восьмого года. И вместо этого мы просто поговорили. Да как! Может, и я кого-то впечатлил, но самого меня эти люди поразили сильнее. Горячие, умные, жадные до нового. И до победы!

Попрощавшись со всеми и отдельно пожелав выздоровления Степану, я отправился домой. До вечернего приема оставалось еще два часа…

Глава 10

Шагаю по городу, с моря дует холодный ветер, а мне все равно. Все чувства только о том, что страшно хочется кушать. А еще бы сбрить показавшуюся щетину. Меньше половины дня прошло с утренних процедур, а она уже снова показала свои колючие пики, придавая мне лихой, но в то же время загулявший вид. Совсем не то, что нужно для встречи с генералами и адмиралами.