Русская война 1854. Книга вторая

Кажется, про это же время мне недавно рассказывал Дубельт. Вот, значит, при ком у нас гуляли такие дерзкие бриги, как «Аякс».

— Про то, что могут быть зимние квартиры и разоружение, быстро забыли, — добавила Анна Алексеевна, а я в очередной раз подивился тому, как подобную глупость кто-то мог считать нормой. И это с живым примером английского или французского флотов. — Зато были введены комиссии. Капитаны и адмиралы раз в год экзаменовали мичманов, и лучшие из них получали звание лейтенантов.

— Как пеняли Михаилу Петровичу, — продолжил великий князь, — это было копированием с английского «мастер энд коммандер». Да, в то время развитие флота на Балтике и на Черном море пошло разными путями. Рядом со столицей воспитывали дисциплину, которая, как в армии, могла стать основой будущих результатов. Лазарев же ставил, прежде всего, на инициативу своих подчиненных, и царь с Меншиковым поддерживали его в этом. Флот слишком важен для России, чтобы замыкаться на одном пути, и мы должны были на практике выяснить, что будет лучше.

Я слушал, и по всему телу бежали мурашки. Все это время, общаясь с моряками Севастополя, я не понимал до конца, насколько они выбиваются из привычных этому времени рамок и, главное, какой путь им пришлось пройти, чтобы стать теми, кто в итоге целый год сдерживал лучшую армию своего времени. А еще я не понимал другую трагедию этой войны… Тот флот, те офицеры и матросы, которые могли бы стать основой совсем другого флота России — именно они гибли в Крымскую войну. Именно выбитые офицеры Лазарева не смогли передать свои знания дальше и продолжить эту реформу…

А Михаил еще не закончил:

— Сороковые годы. Первые тренировочные бои эскадрами, приказ выходить в море не меньше чем на три недели и, наконец, «корабельные расписания», аналог английского «морского списка», которые разом принесли Михаилу Петровичу сотни недоброжелателей, с кем даже отцу приходилось считаться.

— Что за расписания? — спросил я.

— Если коротко, он предлагал не обращать внимание на происхождение, а назначать и продвигать людей исключительно по способностям, — усмехнулась Анна Алексеевна. — Я сама не представляю, как Лазарева в тот момент не съели. Но Николай Павлович полностью его поддержал, и флот продолжил развиваться. Отец часто бывал в Севастополе и всегда говорил, что тут люди работают не из-за страха наказания, а из-за честолюбия. В самом хорошем смысле этого слова.

— Николай видел, что Лазарев делает то, что должен, и поэтому просто не мог его не поддержать, — пояснил Михаил. — При Крейге Черное море потребляло деньги, и ничего не происходило. При Лазареве траты тоже были немалыми, но адмирал смог не только обучить людей, но и построить для них корабли. Сухие доки, акведук, адмиралтейство, несколько эллингов — Севастополь рос вместе с флотом. С 1844 года Лазарев настаивал на строительстве пароходного завода, но в то время еще не было достаточных для этого оснований и возможностей. Тем не менее, отец не пропустил его просьбу мимо ушей, и Россия начала строить пароходы для рек. Сейчас больше сотни их возят грузы по всей стране, и благодаря им мы поняли, что нам подходит из зарубежного опыта, а что нет. В 1850-м был заложенный военный пароходный завод в Севастополе, в 54-м его уже должны были сдать… Должны были, если бы не началась война.

Я кивнул, в очередной раз убеждаясь в правильности мысли о том, что наше отставание в технологиях было совсем небольшим. Один год, и Россия была бы на равных со своими противниками и на суше, и на море. Причем не на пару лет, купив с десяток чужих кораблей, которые скоро устареют. Нет, у нас была школа, была готовность работать на перспективу… Но враг тем и опаснее, что не только силен, но и умен — сумел воспользоваться небольшим окном возможностей, что ему выпало.

— Что ж, наверно, осталось последнее, о чем я хотел рассказать, — Михаил задумчиво смерил меня взглядом. — То, к чему вела вся эта история, то, что позволит вам на самом деле понять, кто такой Лазарев и почему князь Меншиков сейчас так себя ведет.

— Босфорская операция… — выдохнула Анна Алексеева, и великий князь кивнул.

Босфорская операция? Я никогда ни о чем подобном не слышал, но в свете истории Лазарева и его Черноморского флота от этого стало лишь интереснее.

Глава 21

Слушаю об истории русского Черноморского флота, и по спине то и дело бегут мурашки от осознания масштабов проблем и получившегося результата. До этого у меня иногда бывали мысли, смогу ли я справиться, и теперь точно знаю, что смогу. Если Лазарев не сдался и довел дело до конца, если в городе сейчас такие люди — у меня просто не может не получиться.