Русская война. 1854

Выстрел. Штуцер ударил в плечо, задрав ствол – точно мимо. К счастью, в мою цель стрелял кто-то еще, и уже он с такой дистанции не промахнулся. Вся передняя линия англичан оказалась выбита в мгновение ока, еще через одно почти два десятка владимирцев выскочили из окопов, метнулись к противнику, подбирая их оружие, а потом обратно.

Вовремя. Английская батарея с холма развернулась в нашу сторону и принялась сыпать ядрами и даже картечью. Я тут же спрыгнул со своей ступеньки вниз и крикнул, чтобы у верхнего края остался только один наблюдатель. Пара солдат замешкалась, но более опытные товарищи без лишних слов сдернули их вниз. Матросы во главе с побледневшим от напряжения Ильинским сразу все сделали как надо. Правильно, на кораблях с нарушениями дисциплины все строго. Накосячишь – пойдешь драить палубу или что они там делают?

Я понял, что стараюсь мысленно убежать от грохота разрывающихся поблизости ядер. На срочке над нами пускали танк, чтобы молодежь научилась забывать про оглушающий рев двигателя и ощущение неминуемой смерти. Так вот сейчас это очень помогло. Я стоял, вытянувшись и расправив плечи, но при этом поближе к передней стене, чтобы даже случайным осколком на зацепило. Кажется, получилось достаточно убедительно. Остальные сначала нервно оглядывались, но потом, один за другим, начали успокаиваться и повторять за мной. Словно волна прошла по окопу, и никто не поддался панике.

Десять минут обстрела подошли к концу, и я вскочил на ступеньку, оглядывая поле боя перед нами. Все в рытвинах от разрывов, а вперед идут остатки дивизии Кондрингтона. Гвардейцы, сдержавшие натиск владимирцев, предпочли остаться за аполементом. Просто на всякий случай.

– Действуем как в прошлый раз, – я спрыгнул со своего места и прошелся по окопу, проверяя, все ли в порядке. – Ждем, подпускаем, потом стреляем. На этот раз их побольше, так что огонь разрешаю открывать со ста метров. В смысле, со ста пятидесяти шагов!

Мне ответили несколько кивков. Я опасался, что кто-то захочет полезть вперед, но, кажется, недавний разгром и общее подавленное состояние пока играли мне на руку. Вот только… Пока я ходил по окопу, заметил пятерых раненых. Все-таки первый бой и обстрел взяли свою цену.

– Мичман, – я остановился рядом с тяжело дышащим Лесовским. – У меня будет к вам просьба.

– Да, поручик?

– Как отобьем этот штурм, вам нужно будет собрать раненых и увести их сначала на вторую линию окопов, а потом и дальше в тыл отправить. Понятно?

– Есть, – быстро кивнул Лесовский, но потом не удержался. – А мы точно отобьемся? Там почти пятьсот человек идет. И пушки уже пристрелялись.

– Отобьемся, – уверенно ответил я.

Благодаря укреплениям именно мы выбирали, когда начнем бой, так что дальнобойность вражеского оружия теперь не имела никакого значения. Ну и стрельба с укрытием и без – это тоже большая разница. Единственная проблема, если англичане подберутся достаточно близко и возьмут нас в штыки. В памяти невольно всплыла картина, как недавно владимирцы косили ряды в красных мундирах…

Нет, мы должны справиться! Выстоять, любой ценой! Тем более, если я хочу чего-то добиться не только здесь, но и потом в Севастополе, то важно не просто уйти, а сделать это не с пустыми руками.

Глава 6

Сегодня я спас сто жизней. Вроде бы немного, планы-то гораздо масштабнее… Вот только сто жизней – это гораздо больше, чем ничего. Мой лучший результат из будущего.

Как я понял про сто жизней? Вспомнил. Сидели в окопе под грохот разошедшейся артиллерии, и в памяти всплыли полузабытые детали. Что без меня прикрыть Владимирский полк попытались бы суздальцы. Задержались бы и попали под обстрел той самой батареи, что сейчас грохочет по нам. Суздальцы были бы дальше, но без укрытия и потеряли бы как раз тех самых сто солдат. Мелочь? А у меня все внутри кипит от осознания того, что я сделал.

И что сделаю!

– Идут! – донесся крик молодого матроса, выбранного наблюдателем за остроту зрения.

Нет еще такой тактики – наступать сразу за огневым валом, но, кажется, англичане каким-то животным чутьем ее осознали и попытались воплотить в жизнь. В ритме девятнадцатого века.

– Все на позиции! – рявкнул я.

Матросы и солдаты, трясущие головами после канонады, закивали и принялись заскакивать на ступеньки. Ружья в плечо – залп по уже вышедшим на дистанцию огня врагам. На этот раз англичане пустили больше стрелков, рассчитывая, как и раньше в этом бою, добиться успеха за счет дальности выстрела. Как там кто-то говорил, кольт сделал людей равными? Вранье, равными всех сделал окоп.

Мы стреляли. Загоняли пули в стволы, вставляли капсюли и снова стреляли. Моряки со штуцерами были точнее, владимирцы с обычными гладкоствольными винтовками – быстрее. И учитывая дистанцию, когда промахнуться было очень сложно, скорость давала больше преимуществ.