Русская война: дилемма Кутузова-Сталина

С Жуковым этого не произошло по единственной причине: он любил и наслаждался тем, что делал – строевое дело и тактику; он возрастал в том, что другие полагали рутиной и проклятием: обращение расхлябанности, неумения, нежелания в единую волю запускаемого курком боевого механизма; возрастая и поднимаясь вместе с ним в кристаллизации шаржировано-изжившего всё стороннее полководца-волкодава, главной целью которого является навязывание СВОЕЙ ВОЛИ всем обстоятельствам судьбы-боя; вплоть до гротеска, до утверждения своей воли как единственной.

Любопытнейший документ являет собой 1-е издание мемуаров полководца, написанное под бдительной редактурой, зачастую диктовкой приставленных «шестидесятнических» демо-курочек, наподобии Ленки Ржевской, уже не «отцов», но ещё более злопамятных «детей» 1953 года.

Ах, какие замечательные, улыбчивые, доброжелательные, интеллигентные образованные люди окружают Георгия Жукова: И.Уборевич, М.Тухачевский, Г.Гай, Н.Каширин, как радушно приветствуют, как щедро благодарят, что в пару-тройку месяцев поднял полк №Х, полк №XX, полк №XXX, и после этого коротенькая фраза, так, безопасной бритвой под мыльной пеной…

Комдив Гай «…вторую часть учений увидим в следующий раз»;

Командарм Тухачевский «…дальнейшее «сражение» было прервано сигналом «отбой». На этом эпизоде и закончились маневры. Общего разбора не было»;

Комдив Степной-Спижарный, Очень, Очень Хороший «был суетлив, любитель многословия, даже можно сказать, излишне болтлив»;

Комдив Шмидт «умница, свои мысли выражал кратко. не любил кропотливо работать»

Можно понять, что Г.Гай и М.Тухачевский не очень-то интересовались предъявляемыми учениями, т. е. состоянием вверенных им войск;

Комдив Степной-Спижарный был говорливый дурак, а комдив Шмидт молчаливый бездельник…

А вот и материальное подтверждение вычитанному между строк: «Дела в дивизии очень оживились, когда комдива Д.А.Шмидта сменил серб Данило Сердич, прославленный командир Первой Конной Армии. Д. Сердич сразу развил активную деятельность и сумел завоевать авторитет у командиров частей…» – похоже, у комдива Шмидта не было ни слов, ни авторитета…

Только в одном случае Георгий Константинович не проводит этого приёма – подставить ножку предыдущему начальнику сравнением с последующим, когда в 1929 году комдивом становится К.К.Рокоссовский: «я приветствовал его назначение и был уверен, что К.К. Рокоссовский продолжит традиции Д. Сердича в дивизии. Так оно и было.

39-м кавалерийским полком я командовал почти семь лет..».

Честно, но с грустной оконцовкой…

Автор мемуаров очень неплохо справился с трудной задачей удовлетворить требованиям «Всем сестрам по серьгам» – и сказал сверх того много своего…

Впрочем, как и умолчал…

Вот занятный эпизод 1926 года из мемуаров маршала, Георгий Константинович выдвинут в единоначальники своего полка, т. е. получает в дополнение права комиссара во исполнение вытребованной М.Ф.Фрунзе директивы ЦК ВКП(б) «Об единоначалии в Красной Армии»; при этом в эпизоде присутствуют новые лица: комкор С.К.Тимошенко и дивизионный комиссар Г.М.Штерн. До и после, вводя то или иное значительное, а тем более исторически отмеченное лицо, да ещё из «списков-37», автор дополняет его справкой о своих с ним отношениях, хотя чаще всего их просто не было – здесь НИЧЕГО. Жуков подчёркнуто не информирует о своей первой встрече с будущим Наркомом Обороны СССР, и умалчивает о давнем знакомстве с Командующим ОКДВА 1939 года, у которого он худо-бедно будет пребывать в оперативном подчинении на Халхин-Голе. От первого он отговаривается, что Тимошенко только что принял командование (да, в феврале 1925 года – но не мог же оставаться анонимным до 1930 года, когда был переведён на округ); а второго просто отметил как комиссара своей дивизии без каких-либо комментариев.

Вместо этого двусмысленная фраза, с отголоском прошедшей грозы:

«Помолчав кажется больше, чем следует, ответил, что при надлежащей помощи командования и политотдела дивизии надеюсь справиться с новыми для себя обязанностями…»

Это о ком?

О девочке-институтке?

Или о Полкане-Полковнике от конюшен и жеребцов?

Хозяин на взводе – эскадроне – полку просится в подчинение политговорунам?

Оставим эти гадания. Очевидно одно – автор вполне сознательно дистанцируется от этих лиц на весь период 1930-х годов, а от Штерна вообще навсегда.

И есть подтверждение, с 10-го издания Мемуаров в них внесён эпизод, пробежавший чёрной кошкой между Жуковым и Тимошенко: принимая инспектирующего кавалерию округа командарма С.М.Будённого Жуков приветствовал его не по уставному положению «к встрече Командующего рода войск» / «-Великого князя», как это осталось на языке в память о старой армии/ подъёмом и построением полка, а по обычному ритуалу встречи старшего начальника общим сбором комсостава, что Инспектору не понравилось…