Русская война: дилемма Кутузова-Сталина

… М-да, Тактическая целесообразность, Тактическая целесообразность… А знаете, если планировать это образование для однократного действия – Первого и Последнего Боя со Старой Гвардией – это возражение отпадет само по себе и организационное слияние войск, уже соединенных общей задачей; становится даже более предпочтительным, как и выбор их начальника; в лобовом взаимоистреблении воодушевленных масс, где все решит жертвенная доблесть, картинно-живописный, безоглядно завораживающий Милорадович предпочтительней даже Багратиона; Никто в Русской Армии лучше его не исполнит ритуал героической смерти, как это он и сделает через 13 лет, в декабре 1825 года…

… Как и уклонение от того разведением по частным задачам Русской Гвардии, которая в таком столкновении тоже поголовно погибнет – разменять гвардейские «золотые» на новонабранные «медяки»?… М-да…Мягкосердечны вы Михаил Илларионович, как удав с кроликом.

И повторяю – Слова! Слова! Слова! Крайне не хочется уподобляться исторически-ударенному Фоменке и детективно-историческому Бушкову.

Позволительно только отметить одно обстоятельство – быстро последовавшее после Бородино выдвижение в гору Милорадовича. До 17(30) он известный, но скорее в опереточно-анекдотическом смысле, корпусной начальник, над которым подсмеивались в армии – индийский петух (т. е. павлин) почти общая его аттестация – а уже то, что в канун большой войны он не получил боевого командования, «посажен на резервы», говорит и об его оценке самыми весомыми судьями – значительными лицами.

На Бородинском поле он участвующей зритель, не более, и вдруг, вне итога:

– Орден Св. Георгия III класса, вровень с Багратионом (!?)

– Назначение Командующим 2-й Армии – а Дохтуров, превосходно ей руководивший с 12 часов?

– Командование Арьергардом в возвышение над Полным Генералом Платовым, от того отставленным.

– В течении всей кампании 1812—13 гг. выдвигаемый Кутузовым на Первое Место на поле боя – в его Отряде временами пребывает до 5 корпусов с такими начальниками, как Дохтуров, Раевский, Остерман, Платов… – иногда и во вред делу, храбрый генерал нередко демонстрирует простоватость, например под Красным, за которую почему-то ответственности не несет, кроме как от историков, ухватившихся за него более чем через 100 лет – а вот ордена за успехи получает незамедлительно.

Кстати, через Милорадовича, Кутузов утвердил эпоху безудержной «отрядомании», поразившей русскую армию в 19 – начале 20-го века, затоптав ростки столь полезных армейских новообразований 1811 – 12 гг.; в рамках присущих «отрядничеству» импровизаций начисто запрятав смысл самых глубинных своих действий от наблюдателей – при непрерывном подстраивании войсковых объединений под узко-конкретные временные задачи пропадала преемственность действий и размышлений руководящих ими лиц, даже таких, как «думающий» Барклай, тем более «не думающий» Милорадович, а по нужде и самих этих лиц. Не генерал отставлен – разобран отряд, а стол у Михаилы Ларионовича всегда хлебосольный – добро пожаловать… Кажется, простодушным Милорадовичем давили как подушкой слух других, недоверчивых, которые «под ним» оказывались выведенными за ранг опасно высокого уровня размышлений, на уровень тактики, драчек, колонн – Дохтуров, Раевский, Ермолов… Его геройственность без размышлений становится важным плюсом, за что и продвинут. И продвинут столь высоко, что после смерти Кутузова чуть было не стал Главнокомандующим Союзных Армий (В порядке старшинства формально претендовали Тормасов, Милорадович, Блюхер, Витгенштейн).

Какое же качество так его возвышало в глазах Кутузова? – Незлобивая исполнительность ко всем приказам начальников, хотя бы и не понимаемым! Он как бы зеркально отразил И. Мюрата на французской стороне, оставленного Наполеоном по бегству из армии старшим над ней, в обход более значительных Даву, Богарнэ, Нея – за верность!

Вопреки расхожему мнению, созданному Страницами Л. Толстого и Светотенями Кинопленки, МИ. Кутузов более всего ценил это качество и отнюдь не прощал тех, кто шел против его воли, даже в высоких побуждениях. Кроме Барклая-де-Толли приходит на память Дохтуров, которого после совета в Филях он навсегда «посадил в корпусные», самоуверенный Н.Раевский которому не явил и щёлочки вверх… Кажется, в каком-то исключении был только Ермолов, фронда которого Армией и при Дворе расценивалась как претензии изнывающего карьериста.

Сознательно или бессознательно совершил простодушный Милорадович у Бородино нечто такое, что поставило его в глазах Кутузова на особое, вне общей оценки – место!