«Русская земля» и образование территории древнерусского государства

В то время северо-восточный край еще был в какой-то степени мерянским, хотя славяне количественно значительно преобладали и очень рано меряне частью слились со славянским населением, частью были им оттеснены. Нет ничего удивительного в том, что в новгородской легенде второй половины XI в. меря призывает князей-варягов совместно с кривичами и словенами: во-первых, было известно сообщение летописного свода о том, что Игорь уставил дани словенам, кривичам и «мерям», во-вторых, в Новгороде и в княжой среде знали, что меря принадлежит к числу племен, издавна плативших дань «русским» князьям, т. е. князьям Игоревой династии.

Когда «Русская земля» распространила свою «дань» над северо-восточною «страною», там уже существовал славянский «город», соответствующий старому Смоленску и старой Ладоге. Город этот — Сарское городище близ Ростова, которое археологи отожествляют с древнейшим Ростовом. Городище, расположенное на р. Саре, близ с. Диабол (Деболы), известно и по летописной записи 1216 г. в Новгородской 1-й летописи: «и быша (князья Мстислав и Владимир) на Городищи на рцъ Сарр, у святи Марин, въ великую суботу, мсяца априля въ 9; прииде князь Костянтинъ съ ростовьци, крестъ цловаша». Как видно, к началу XIII в. городище было еще не совсем заброшенным. Теперь установлено П. Н. Третьяковым, что материал слоя IX–X вв. на городище однотипен с гнездовским (старосмоленским) городищем и с соответствующим слоем старой Ладоги. О славянском происхождении Ростова свидетельствует само название, имеющее явно славянское обличие.

Вполне понятно, что древнейший летописный свод не упоминал о Ростове. Свод этот носил в значительной мере южный, киевский «областной» характер. Не упоминает о Ростове и Константин Багрянородный, что подтверждает оторванность северо-восточной «страны» от Южного Поднепровья в X в. Отношения «Русской земли» к Ростовскому краю в то время ограничивались, повидимому, получением дани. Мы знаем, что в следующем столетии Ярослав приезжал в Ростовскую землю из Новгорода[599]; Святослав Черниговский, когда присылал своего сборщика дани, держал в Новгороде сына[600]; Мстислав приезжал из Новгорода в Ростовскую землю[601] (сведения о Борисе в Ростове взяты, как известно, Шахматовым под сомнение). Таким образом, вероятно, что в X в. дань в «Русскую землю» доставлялась через Новгород. В новгородских летописных записях встречаем первое упоминание-о Ростове (о том, что Ярослав сослал туда новгородского посадника Константина)[602]. О Ростове предшествующего времени упоминание встречаем в «Повести временных лет» — памятнике начала XII в.

Из каких источников о Ростовском крае мог почерпнуть сведения знаменитый печерский «черноризец»? Во-первых, из предшествующей летописной традиции, сообщавшей о мери, как даннице «Русской земли». Во-вторых, из рассказов ростовского епископа Исаи, вышедшего из монахов Печерского монастыря и приезжавшего из Ростова на юг, о чем мы знаем достоверно. Печерский летописец не мог не знать, какое сопротивление в Ростове оказывала языческая среда мероприятиям по христианизации края, не мог не знать о насильственной смерти предшественника Исаи епископа ростовского Леонтия, тоже поставленного из монахов Печерского монастыря. Он знал также, вероятно, что по смерти епископа Исаи Ростов был оставлен без епископа, что было не случайностью, так как следующий епископ был назначен только около середины XII в. Надо думать, что Исаия рассказывал и местные предания о языческой мери. Вполне понятно, таким образом, почему летописец написал о Ростове, что «перьвии насельници» там — меря. Надо сказать, что эти сведения не совсем лишены оснований. По наблюдениям П. Н. Третьякова, славянское сарское городище выросло на восточно-финском поселении VII–VIII вв., близ которого обнаружено и кладбище его обитателей; есть основание считать это поселение мерянским[603]. В IX–XII вв. край был славянским. Но упорное сопротивление местного населения христианизации края объясняет, почему печерский летописец помещает на Ростовском озере мерю, а на Клещине-озере — «мерю же», не упоминает о Ростове как средоточии местного славянского населения и не говорит, что здесь издревле было «свое княжение», подобно тому как он говорит о Новгороде, Полоцке, Смоленске. Зато ему пришлось разъяснить о Рюрике, родоначальнике единственно законной, по его мнению, династии, что тот посылал своих «мужей» в Смоленск, Полоцк и Ростов.

Сведения о Ростове и Ростовской земле до середины XII в. (до 1157 г.) скудны. Не очень много дает и археологический материал, который мог бы служить важным дополнением к письменному. Грандиозные раскопки, предпринятые в 50-х годах прошлого столетия Уваровым и Савельевым, разрывшими более 7000 курганов, будут, по словам А. А. Спицына, «долго оплакиваться наукой и служить грозным предостережением для всех любителей массовых раскопок»[604]. Нас интересует, какова роль Ростова в истории образования ростовской территории. Какие же данные мы извлекаем из материала по интересующему нас вопросу?