«Русская земля» и образование территории древнерусского государства

Аналогичных по содержанию текстов, отражающих идею русской народности, в смысле широкого единства восточнославянских «племен», восточнославянских обитателей земель, мы не находим в предшествующих слоях киевского летописания. Представление о руси как народности в этом смысле было явлением давно назревшим, связанным с различными условиями жизни. Оно имеет разнообразный интерес для историка. Но как явление, отражающее этап в истории русского самосознания, не может служить материалом для суждения о том, кто такие были «русь» или «руссы», давшие имя древнейшему государству нашего народа.

Вполне понятно, что автора дошедшего до нас текста «Повести временных лет» интересовал и вопрос о происхождении самого термина «Русь». По его догадке, этот термин пришел вместе с варягами, точнее, вместе с правящей варяжской династией, правившей страной и во времена составителя текста «Повести»: «идоша за море къ Варягом, к Руси: сице бо звахуся Варязи Русь, яко се друзии зовутся Свие, друзии же Урмани, Аньгляне, друзии Гъте, тако и си». Автор считает варягов русью (от слова «къ Руси…» мы имеем вставку автора-редактора дошедшего до нас текста «Повести временных лет», что доказано А. А. Шахматовым). Русский «язык», по мнению того же автора, «отъ Варягъ прозвашася Русию».

Перед нами не вполне самостоятельная догадка составителя текста «Повести временных лет». Предлагая такую теорию происхождения термина «Русь», составитель «Повести временных лет» мог опираться на предшествующую литературу. В. Г. Васильевский, изучая историю варяжской дружины в Константинополе, обнаружил, что в самой Византии в XI в. термины «варяги» и «Русь» употреблялись как синонимы. Составитель текста «Повести временных лет» широко пользовался Хроникой Амартола и его продолжателя, в славянском переводе которого, сделанном в конце первой половины XI в. в Киеве, прямо читается, что русь — «от рода Варяжеска» («иоуня же месяца 18 день 14 индикъ приплоу Роусь на Констянтинь град людиами тысящь 10, иже и скѣди глаголемь, от рода Варяжеска соущимъ»)^{85}. Отожествление руси с варягами позволило автору «Повести временных лет» дать объяснение происхождения термина «Русь». Такое объяснение соответствовало общей тенденции его труда. Полагая, что русский народ получил свое имя от варяжской династии, составитель «Повести» укреплял свою точку зрения на значение этой династии. Он упорно проводит мысль, что Игорев род или род Рюрика — единственно законный княжеский род в нашей стране; все другие князья и старейшины — незаконные властители или узурпаторы. На рубеже XI–XII вв., когда Игорева династия стремилась распространиться по «областям» (на Полоцк; укреплялась в Смоленской земле; должна была укрепиться в Ростово-Суздальском крае), проводимая в «Повести» мысль получала значение актуальной политической тенденции, в известном смысле политической программы.

Может ли теория составителя «Повести» послужить материалом при решении вопроса о том, кто такие были «Русь» или древние руссы, давшие имя древнему государству?

Почему в Византия смешивали, отожествляли варягов и «Русь»? В своем обстоятельном исследовании о варяго-русской дружине в Константинополе В. Г. Васильевский объясняет, что варяги «приходили в Константинополь через Россию, где они составляли наемную дружину русских князей; как в Киеве, так и в Византии они служили вместе с Русскими, но в Цареграде были еще менее многочисленны, чем в Киеве или Новгороде, составляли только небольшую часть варяго-русского корпуса и дружины». Он думает, что и те варяги, которые ушли в Византию в 980 г. от князя Киевского Владимира, сначала рассеянные по разным местам, после могли поступить в состав корпуса, организованного через восемь лет, наконец, что «самое имя варягов по своему происхождению принадлежит северу, что оно пришло в Византию из Киева». В Киеве наемники называли себя варингами; имя «сделалось обычным и для Русских, так что и русские союзники и наемники в Константинополе стали называть себя варягами, а по-гречески варангами»^{86}.