«Русская земля» и образование территории древнерусского государства

Начнем с Шелонской пятины. Она включает древнейшую новгородскую территорию, племенную территорию новгородских «словен». Она включала ту территорию, где княжеское влияние чувствовалось всего сильнее, т. е. территорию, прилегавшую к озеру Ильмень с запада и юга. На этой территории, как известно, лежали княжеский Юрьев монастырь, княжеское село Ракомо, где летописный рассказ застает Ярослава в 1016 г., Взвад, где князья гнали зверя, Ру́а, где были княжеские соляные варницы, и т. п. Как мы видели выше, Ру́са была центром княжой, «русской» силы, силы киевских князей, расположенная на пути из Руси в Новгород. Не видно в ней назначенных Новгородом посадников. О рушанах не упоминает летописный рассказ об изгнании псковичами и ладожанами князя Всеволода Мстиславича в 1132 и в 1136 гг.^{344}. В 1224 г. рушанами в борьбе с Литвой предводительствует новгородский посадник Федор^{345}. Она оставалась в значительной степени княжеской, ее главные силы «засада»: огнищане и гридьба, т. е. княжеская организация^{346}. Только в XIV в. Ру́са в полной мере перестала быть княжеской; и в 1316 г. рушане вместе с псковичами, ладожанами, Корелой, Ижорой и вожанами идут на помощь новгородцам против князя Михаила^{347}. Княжий характер Старорусской области подтверждается археологическими данными: мы разумеем признаки более ранней и быстрой христианизации края, выразившейся, по мнению Н. Рериха, в быстром переходе к жальническим погребениям на территории зарусской половины Шелонской пятины^{348}. Центром этой территории, всей или части ее, была Ру́са, где брали за проезжий суд, согласно договорной грамоте Новгорода с Казимиром, заключенной в 1470–1471 гг.^{349}.

Составляла ли р. Ловать рубеж этой территории? Можно с уверенностью ответить отрицательно на этот вопрос на основании следующих данных. В 1229 г. Литва воевала Любно, Мореву и Серегер^{350}. Селение Любно — в 26 км от Демянска Новгородской области, на р. Поле. Близ него на той же реке с. Новая Руса, или Морево, и дер. Усть-Морево при впадении реки, на которой находятся также деревни Никольское Морево и Успенское Морево, а в верховье — с. Верх-Морево^{351}. В писцовой книге Деревской пятины 1495 г. помечена «волость великого князя Морево», причем деревни разделяются на «десятки» (в каждом «десятке» в большинстве случаев 16 деревень). Писцовые книги указывают «Рядок в Русе Моревѣ» или «Рядок Морева Руса»^{352}. Итак, Морево называлось «Руса Морево», что заставляет полагать, что она составляла продолжение Старорусской территории. Такой вывод подтверждается исследованием С. Ф. Платонова о «Русе», в котором автор приходит к выводу, основываясь главным образом на анализе событий 1471 г., что «Русою» назывался «весь район между pp. Полистью и Полою»^{353}, т. е., иными словами, что древняя старорусская территория распространялась по обеим сторонам Ловати. Южнее, также к востоку от Ловати, лежала древняя княжеская волость Буйце, расположенная, как видно из летописных известий, на пути из «Руси» на Русу в Новгород^{354}.

С севера граница Шелонской пятины шла по Луге. Нет сомнения, что в древности, в новгородское время, Луга составляла не рубеж двух областей, а стержень особой области. По летописи, «Луга» являлась особым от Водской земли районом; так, в 1242 г. немцы возвращали: «Водь, Лугу, Пльсков, Лотыголу». О том же свидетельствует и летописное свидетельство под 1444 г., когда новгородцы послали на немцев «селников лускыхъ и вочкыхъ и ижерьскыхъ бояръ»^{355}. Территория «Луги» лежала по обеим сторонам реки, и река Луга не служила границей, отделявшей «Водскую землю» от Лужской области. Во-первых, территория погостов Сабельского, Косицкого, Передольского и Ямское окологородье находилась как в пределах Шелонской, так и в пределах Водской пятины^{356}. Во-вторых, имеем прямое указание, что территория, лежавшая к востоку от нижней Луги, между Толдогой и Лугой, не входила в состав Водской земли: под 1338 г. читаем, что немцы приходили «из городка воеват на Толдогу (т. е. на Толдовский погост) и оттолѣ хотяху на Водскую землю»^{357}.

Как район заселенный, служивший объектом неприятельских нападений, где можно было встретить «села», «кони» и «скот» и достаточно поживиться, и как новгородская «волость», Луга упоминается в известиях XIII–XIV вв. «до Сабля», т. е. до Сабельского погоста, расположенного в 42 км от Новгорода. Так, в 1240 г. немцы взяли «Лугу до Сабля», они угоняли скот и коней, так что «по селомъ» нельзя было пахать. Спустя сто лет (в 1346 г.) Ольгерд через Опочку вышел к Порхову («Порховьскому городку») к Шелони и грабил по р. Шелони, дошел до устья Пшаги и, очевидно, Пшагою пробрался к Луге и взял «Лугу на щитъ». За успех Литвы посадник Дворянинцев поплатился жизнью; новгородцы говорили ему: «в тобѣ волость нашю (т. е. Лугу) взяша»^{358}. Новгородская 4-я летопись отмечает при этом, что Луга была взята до Сабельского погоста («до Сабля»).