Читаем «Русская земля» и образование территории древнерусского государства полностью

Далее рубеж проходил где-то между р. Великой и «Заволочьем». Писцовая книга отмечает: «а от Великой р. рубеж пошел Полоцку с Опочкою да с Завеличьем»{516}. Без сомнения, он проходил где-то между Великими Луками и Еменцом, так как Еменец принадлежал Полоцку. Через Еменец ходили из Новгорода в Полоцк, как видно из известия под 1185 г.{517} Дорога шла через Озерище; по крайней мере в XVI в. через Озерище пролегала «Полотская большая дорога»{518}. Впоследствии недалеко от «Езирища», к юго-западу от него, находилась д. Большой Рубеж (Городокского уезда, Холомерской волости); в тех же местах лежала и д. Малый Рубеж{519}. Новгородско-полоцкий рубеж шел к верховьям Ловати и, повидимому, отсюда несколько менял направление, поворачивал на восток, проходил севернее Усвята и выходил к Зап. Двине в районе устья Межи, где отделял полоцкие владения от смоленских. Здесь лежала деревня Рубеж (в б. Велижском уезде, Серейской волости, в 50 км от Велижа) и выселок Рубежник в соседней Маклоковской волости{520}. Далее, по ряду данных топонимики, смоленско-полоцкий рубеж поворачивал на юго-запад. В б. Чепельской волости того же уезда значилась д. Рубеж (к юго-востоку от Велижа, в 31 км){521}; по границе б. Велижского уезда и б. Пореченского уезда Смоленской губернии течет р. Рубеж, впадающая в Зап. Двину (г. Велиж — районный центр Смоленской области){522}; в б. Велятковской волости Витебского уезда — д. Рубежница (к югу или к юго-востоку от Суража, в 47 км); в той же волости протекает р. Рубежница, а в р. Каплю впадает р. Рубеж, текущая по границе б. Витебского уезда с б. Поречским уездом Смоленской губернии. Можно еще отметить, что р. Рубежница впадает в Мошню, приток Черницы, впадающей с правой стороны в Лучесу{523}.

Таким образом, рубеж проходил между Касплинским озером и р. Лучесой, а затем огибал Днепр с запада, к востоку от р. Друти; мы видели, что Орша (Рша) и Копыс на Днепре принадлежали Полоцку только непродолжительное время. Далее Полоцкая «область» граничила с Турово-Пинскою землею. Рубеж пересекал р. Друть и Березину, в верховьях которой был расположен г. Борисов с городищем на левой стороне реки, обстроенный, повидимому, Борисом Всеславичем (ум. в 1128 г.) и упомянутый под 1127–1128 гг.{524} Рубеж проходил южнее Дудичей, расположенных на р. Птиче и севернее Слуцка (Случеск) и Клецка (Клеческ), тянувших к Турову. На запад Полоцкая территория простиралась едва ли далеко, так как все известные нам полоцкие поселения группируются к северу от м. Дудичи: Минск, Логожск (Логотск), Городец, Изяславль (Заславль). Быть может, полоцкая территория на юго-западе доходила до гористой местности, где, на р. Суле, впадающей в Неман, лежит м. Рубежевичи{525}. К западу и к северу начинались места, населенные не только славянами, но и литовцами. Как далеко на запад, на «Литву», заходила полоцкая дань, мы не знаем. Севернее, по р. Двине, полоцкая дань доходила до моря{526}, причем на нижней Двине, как известно, лежали два стольных города, подвластных Полоцку: Герцике и Кукенойс. «Вместе со своими уделами (Герцике, Кукенойс и, вероятно, еще иными) княжество полоцкое в XII в., — пишет С. А. Аннинский, — владело всем средним течением Двины, примерно, от Двинска до Ашерадена, а в более древнее время, может быть, и нижним течением вплоть до моря. К северу от реки княжество охватывало территорию вплоть до линии, идущей от устья р. Трейден-Аа к истокам р. Эвста. Напрасно было бы, однако, предполагать, что вся эта, сравнительно обширная территория в одинаковой степени была освоена Полоцком. И старые и новейшие исследователи склонны рассматривать как непосредственное владение князя Полоцкого и удельных князей Герцике и Кукенойса лишь ближайшие к политическому центру княжества местности, считая более отдаленные только „сферой влияния“ соответствующего князя, где „подданство“ ограничивалось не всегда регулярной данью и временами военной повинностью»{527}.

На восток от верховьев Эвста рубеж шел, повидимому, к Люцинскому району, где, к северо-западу от Люцина, в 40 км лежит д. Рубежники{528}. Оттуда граница направлялась к верховьям р. Великой (см. выше).

ГЛАВА X

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука