«Русская земля» и образование территории древнерусского государства

Нет сомнения, что в старом Смоленске IX–XI вв. сложилась своя сильная феодальная знать, богатство которой раскрывает содержимое гнездовских погребений. Она выросла на местном корню: гнездовские курганы в массе своей принадлежали кривичам, как признают все археологи. Можно думать, что богатство и могущество этой знати держалось на эксплоатации зависимого и полузависимого населения. Она обогащалась и посредством примитивного обмена, о чем свидетельствуют многочисленные гирьки для взвешивания диргемов, обнаруженные на гнездовском кладбище^{545}. Нет сомнения также, что это была знать, организованная в военном отношении. Военный характер погребений бесспорен, как утверждает А. В. Арциховский^{546}. В курганах обнаруживают трупосожжения с оружием. Поражает число этих «дружинных» курганов, свидетельствующих о сосредоточенном существовании смоленской военной знати на территории селища и городища. Письменные памятники, относящиеся к XII–XIII вв., говорят, что в Смоленске были сотские и тысяцкий^{547}.

Почему Смоленск стремился укрепиться в верховьях Днепра, верховьях Зап. Двины и верховьях Волги? Уже априорно можно полагать, что там Смоленск находил платежеспособное население. Грамота Ростислава Смоленского в полной мере подтверждает такое предположение. Если мы из многочисленных названий погостов и волостей, помянутых в грамоте, выберем только те, которые платили дани от 100 гривен и более, и нанесем их на карту, то убедимся, что все они лежали в указанных районах. Великие Вержавляне (9 погостов), платившие 1000 гривен, лежали близ верховьев Днепра, на пути с Днепра в Обшу, Межу и Зап. Двину^{548}. Торопец, плативший 400 гривен, лежал на р. Торопе, притоке Зап. Двины, на пути в Великие Луки, к Ловати, и на сухом пути из Руси в Новгород через Буйце. Кроме того, он платил 40 гривен урока и поставлял лисицы, черные куны, рыбу, скатерти, убрусы и т. п. Как торговый центр он был уже известен в XI в.: по житию Феодосия, принятый Антонием в Печерский монастырь Чернь был в миру «богат»: «бѣ бо купець торопчанин»^{549}. Врочницы, платившие 200 гривен, как предполагают, лежали близ верховьев Зап. Двины, между Зап. Двиной и Торопой^{550}. Хотшин, плативший 200 гривен, лежал в верховьях Волги, на Селигерском пути^{551}. Жабачев, плативший 200 гривен, лежал на берегу озера Селигер (у д. Верхней Руды), на Селигерском пути^{552}. Жижец, плативший 130 гривен, кроме погородия, лежал у пути «из Варяг в Греки», из Зап. Двины в Кунью и Ловать^{553}. Каспля, платившая 100 гривен, лежала на пути «из Варяг в Греки» близ верхнего Днепра, на пути от Днепра в Зап. Двину, о котором мы говорили выше, указывая на признаки населенности этого района^{554}. Наконец, Воторовичи (Вотовичи), платившие 100 гривен дани, лежали на р. Вотри, близ Днепра, откуда, как полагают, начиналась переправа товаров и людей к р. Елше и Зап. Двине^{555}.

По некоторым данным, распространение смоленской дани на севере шло именно из Торопца. Это распространение шло от Торопца на север и на северо-запад, в сторону Ловати, где со временем было остановлено встречным движением со стороны Новгорода. Одним из крайних смоленских поселений в этом направлении была Дубровна, упомянутая в Новгородской 1-й летописи, как «селище в Торопецкой волости»^{556}. С юго-запада укрепленным форпостом Торопецкой волости был названный выше Жижец, тянувший (по более поздним данным) к Торопцу. Есть основания полагать, что распространение смоленской дани на северо-восток, к озеру Селигер и к верховьям Волги, шло также из Торопца. Во-первых, «Торопецкую волость» воевали из Торжка, следовательно, она выходила к северо-восточным рубежам Смоленской «области»^{557}. Во-вторых, в Уставной грамоте Ростислава упомянуты Хотшин и Жабачев, лежавшие в районе Селигера и верхней Волги, и не упомянута Ржева. Сама Ржева упоминается в начале XIII в. как город торопецкого князя^{558}. Таким образом, распространение смоленской дани на верхнюю Волгу шло не со стороны р. Вазузы, а со стороны Торопца. Это подтверждается тем, что г. Зубцов, расположенный при впадении Вазузы в Волгу, к Смоленской «области» не принадлежал; а далее, вниз по Волге, в районе р. Холохольни шли места, где брали дань новгородцы.