Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава

Должно быть, жалкий вид греческой эскадры немало повеселил Игоря. Казалось, победа над ней — дело какого-нибудь получаса. Исполнившись презрением к грекам, он двинул против Феофана одну киевскую дружину. Уничтожение греческой флотилии не входило в его намерения. Лиутпранд пишет, что Игорь «повелел своему войску не убивать их [греков], а взять живыми». Этот весьма странный с военной точки зрения приказ мог быть обусловлен только политическими соображениями. Вероятно, Игорь собирался по завершении победоносного сражения возвратить Византии ее пленных солдат в обмен на заключение союзного договора.

Русы Игоря смело пошли на сближение с греческими судами, намереваясь взять их на абордаж. Русские ладьи облепили корабль Феофана, шедший впереди боевого строя греков. В этот момент ветер внезапно стих, на море установился полный штиль. Теперь греки могли без помех использовать свои огнеметы. Мгновенная перемена погоды была воспринята ими как помощь свыше. Греческие моряки и солдаты воспрянули духом. И вот с окруженного русскими ладьями корабля Феофана во все стороны полились огненные струи[126]. Горючая жидкость разлилась по воде. Море вокруг русских судов как будто внезапно вспыхнуло; несколько ладей разом запылали.

Русские ладьи (рисунок из византийской хроники)

Действие ужасного оружия потрясло Игоревых воинов до глубины души. В один миг все их мужество исчезло, русами овладел панический страх. «Увидев такое, — пишет Лиутпранд, — русы тут же стали бросаться с кораблей в море, предпочитая утонуть в волнах, нежели сгореть в пламени. Иные, обремененные панцирями и шлемами, шли на дно, и их больше не видели, некоторые же державшиеся на плаву сгорали даже посреди морских волн». Подоспевшие греческие корабли «довершили разгром, много кораблей потопили вместе с командой, многих убили, а еще больше взяли живыми» (Продолжатель Феофана). Игорь, как свидетельствует Лев Диакон, спасся «едва ли с десятком ладей» (вряд ли следует понимать эти слова буквально), которые успели пристать к берегу.

Быстрая гибель Игорева войска деморализовала остальных русов. Черноморские князья не осмелились прийти ему на помощь и отвели свои ладьи к побережью Малой Азии, на мелководье. Тяжелые греческие хеландии, имевшие глубокую посадку, не смогли преследовать их.

Разделение войска русов

 Вопреки торжествующему тону византийских хроник, победа греков в проливе была скорее эффектной, нежели решающей. Разгрому — быстрому, но едва ли окончательному — подверглась лишь одна, киевская, часть русского флота, другая, таврическая, уцелела и не перестала быть для греков серьезной угрозой. Недаром Житие Василия Нового заканчивает описание первого этапа русского похода простым замечанием, что русов не пустили к Константинополю. Однако ликование константинопольцев было неподдельным. Всеобщий праздник был оживлен возбуждающим зрелищем: по приказу Романа все пленные русы были обезглавлены — возможно, как нарушители клятвенных обещаний 911 г.