Русская жена эмира

году весна выдалась очень дождливой, и в домах горожан отвалились целые куски

глиняных стен.

- Эй, мардикоры, где хозяин караван-сарая? – окликнул их придворный, важным

голосом.

Бросив глину на землю, молодые работники, в грязных белых рубахах, подбежали к

нему.

- Почтенный хозяин сего заведения вон в той келье, - сказал один из них и указал

пальцем. - Но его нельзя беспокоить: он молится со своими братьями по вере.

И все же слуга эмира легонько отворил дверцу, где у порога были выложены в ряд

изношенные сапоги, галоши. И вмиг яркий свет осветил полутемную комнату с

куполообразным сводом, откуда веяло прохладой. Там, вдоль стен сидели дервиши,

заложив под себя ноги, что лишь пятки торчали. Обычно эти святые бродяги имели

безобразный вид: изношенные халаты в заплатах, неряшливые бороды и грубые

остроконечные шапки. Этих дервишей в народе почитали как божьих детей. Они всецело

отреклись от мирских благ, дабы суета не отвлекала от частых молитв, которые доводили

их до душевного экстаза, и им чудилось, что они общаются с самим Всевышним. Посему

дервиши жили одними подаяниями, бродя по городам Туркестана.

В мрачной келье звучал голос одного дервиша, который по памяти, почти нараспев,

читал суры из Корана. А между тем кальян, заправленный гашишем, переходил из рук в

руки. Над головами молящихся висел густой дым. Они слушали священные слова из

Корана, склонив головы, и при этом качались из стороны в сторону. Хотя странники не

понимали арабскую речь, но это не мешало им общаться с самим Богом. Даже когда

отворилась дверца кельи и появилась голова придворного слуги, дервиши не

2

шелохнулись. Они пребывали в ином, сладостном мире и не желали возвращаться в этот

грешный мир.

- Почтенный Даврон-ака, можно вас, дело важное, - как бы извиняясь, обратился

придворный к чтецу, чалма и халат которого были почти новыми. На вид ему было лет за

сорок.

Звонкий голос чтеца умолк; затем он встал с места и, прежде чем покинуть собрание,

произнес: «О, братья мои, появились важные дела, и прошу вас продолжить наше

богоугодное дело без меня».

Хозяин караван-сарая вышел наружу и закрыл за собой створку дверцы. Глаза главного

дервиша были красными. Но при виде человека эмира, Даврон сразу пришел в себя, и

лицо приняло строгий вид. Было ясно: случилось что-то очень важное. По пустякам

Алим-хан не стал бы тревожить главу местных дервишей.

- Я пришел за вами, - тихо сказал посланник, едва они поприветствовали друг друга. –

Сам эмир ждет вас во дворце.

- Я готов, мы можем ехать.

Вместе с придворным он выехал из ворот караван-сарая на туркменском скакуне. И по

дороге Даврон все еще размышлял о предстоящей встрече с эмиром: «Зачем я

понадобился правителю, ведь только вчера мы с ним тайно виделись в доме купца

Абдуллы?». Там на словах Даврон лично передал эмиру сведения, собранные его

дервишами в соседнем Самарканде и Ташкенте, где хозяйничают Советы? Алим-хан,

сидя на дорогих курпаче (одеяле), слушал внимательно. Правда, одно сообщение

оказалось весьма неприятным для слуха правителя: большевики захватили Карши –

крупный город Бухарского эмирата. И тут его глаза вспыхнули, и в гневе стал проклинать

этих «красных» безбожников – уже какой раз они обманывают бухарцев, заверяя о мире.

Теперь уже не осталось сомнений, что войны не избежать. Затем обрушился на

младобухарцев, называя их предателями, которые помогают большевикам, призывая

народ Бухары к свержению государя. Взамен они обещают земной рай, где страной будут

править бедняки. «Какая глупость, - возмущался про себя Даврон, следуя по улицам

города за придворным, - да разве такое мыслимо, чтобы неученый люд управлял целой

страной? Нет, без царя нельзя, иначе будет хаос, и тогда народ поубивает друг друга.

Правильно делает наш эмир, что бросает таких смутьянов в зиндан (тюрьму) и предает

их смерти».

В таких делах Даврон иногда оказывал услуги эмиру, поднимая простой народ на

борьбу против младобухарцев, которые хотели видеть Бухару со своей конституцией и

парламентом. И тогда религиозные фанатики нападали на дома младобухарцев, били их

палками и даже закидывали камнями прямо на улице, на виду у соседей. При этом

дервиши злобно кричали, что такова кара Всевышнего.

Проезжая мимо базара, Даврон заметил оживление: нынче народу стало больше. Так

бывает всегда - с наступлением жарких дней, когда созревают первые фрукты, овощи,

люди спешат на базар. И обычно они собираются возле дехкан, которые разложили свои

корзины, ведра на земле. Все знают, что у них дешевле, чем у лавочников.

На базаре было немало дервишей, так как здесь можно кормиться. Даже жадные