Русская жена

Отношения опять зашли в тупик, и долгая переписка ни к чему не привела. Отец всё-таки отвернулся… Но я не сдавалась и позвонила ему в последний раз, якобы проверить – получил ли он моё письмо. Он не только соврал, что не получал письма, но даже умудрился обидеться за то, что я не поздравила его с 75-летием, при этом добавив: «Я старый, я мужчина. И мне всё это не надо – это слишком больно». Еще он обвинил меня в том, что я занимаюсь самокопанием, и всё время вытаскиваю прошлое. Он настоятельно просил меня похоронить это прошлое, но это казалось равносильным умиранию. Как будто боль отказывалась покидать мою душу, пока я еще могла дышать…

Я тихо проговорила в трубку: «Всё, что я хочу услышать, это хоть какое-то раскаяние и сожаление с твоей стороны». Последовал его раздражённый ответ: “Да я давно уже об этом сожалею! Я тебе об этом говорил не один раз. Ты можешь быть за это спокойна». Даже когда я его прижала к стенке, он и тогда не произнёс простые слова: «Прости меня за всё». А если бы я не позвонила, то не услышала бы даже этого? А я ведь ему писала, как это важно для меня…

Я стояла на распутье и пыталась представить себе два сценария. Если я приму решение продолжать отношения без всяких требований, то это будут поверхностные отношения и разговоры на общие темы. Ведь для него это будет только знаком отпущения грехов. А что будет в этом для меня? Я не верила, что смогу прийти к нему с болью или проблемой, а если и приду, то маловероятно, что он меня поддержит или выручит. А любые отношения, в которых нет близости, поддержки и полного доверия, будут приносить только новую боль. Продолжать отношения, в которых я ничего не получаю, где мои нужды игнорируются, и где мы не можем найти общего языка? Но главный вопрос в том – готова ли я дать ему ту безусловную любовь, в которой он мне всегда отказывал?

Второй сценарий – я закрываю Книгу Боли сама, без его помощи. Ведь по сути, его как не было в моей жизни, так и нет сегодня – по крайней мере, в виде поддержки, защиты или совета. Он всегда присутствовал только в одной ипостаси – как источник нестерпимой боли, при этом я позволяла ему возвращаться, снова и снова наносить удары, и даже никогда его не остановила. Теперь я должна была положить этому конец. Да, закрыть СВОЮ дверь и перестать впускать этого человека в свою жизнь.

Но проходили дни, и легче не становилось. Что мне еще надо? Зачем я всё еще пытаюсь изведать роль дочери, и зачем я пишу ему эти бесконечные письма? Я ведь понимаю, что нас никогда ничего не связывало и уже никогда, наверно, не свяжет. Но маленькая девочка внутри меня всё еще хотела быть папиной дочкой… Она с затаённой надеждой протягивала свои маленькие ручонки и спрашивала меня: «Где мой папа? Почему он не приходит?» Я не находила для неё ответа и поэтому пыталась получить этот ответ от него. Это была моя последняя попытка.

«Здравствуй папа! Это моё последнее письмо. Не волнуйся, я больше не побеспокою тебя – можешь спать совершенно спокойно. Я позвонила тебе только для того, чтобы узнать, получил ли ты моё письмо. И не было необходимости обманывать и прятаться за глупой обидой, что тебя не поздравили на день рождения. Я и так всё поняла. Я поняла, что не стою твоих усилий. Хотя я тебе подробно объяснила, что именно для меня важно и что необходимо, чтобы ты помог мне простить тебя, ты всё это совершенно проигнорировал. Я также упомянула, что меньше, чем это, не приму. Вопрос в том, готов ли ты прилагать эти усилия, чтобы завоевать мои любовь и уважение, как ты этого требовал от меня?

Ты не только не готов, но ты еще умудрился ждать каких-то усилий от меня, и даже умудрился обидеться на меня. Понимаешь ли ты, чтоя тебе предоставила последний шанс спасти наши отношения, и что это не совсем подходящее время для обид. Когда горит дом, не время жаловаться на плохо поклеенные обои! Ты не только сам не готов пойти на компромисс, но ты умудрился предложить мне пойти на компромисс и перестать заниматься психоанализом и копанием в прошлом. Кстати это «самокопание» – часть моей психотерапии, которой я занимаюсь вот уже четыре года, чтобы вылечить депрессию, в которую ты же меня и вогнал! А ты мне предлагаешь перестать этим заниматься, потому что тебе это неудобно! Это всё равно, что я скажу: «Перестань писать стихи, я женщина, я твоя дочь, и мне больно от твоего творчества. И только на этих условиях я готова иметь с тобойотношения. А если не перестанешь, я буду упорно отмалчиваться».