Русская жизнь 19 июня 2008 года Русская Водка

Спиртного Федор Углов действительно никогда не пил, но в доме часто бывали гости, и им до какого-то момента наливали - до тех пор пока маленький Гриша не спросил отца: мол, папа, если ты говоришь, что это яд, тогда почему этот яд стоит у нас на столе? Доводы ребенка показались академику убедительными, и с тех пор даже пьющие гости вроде народного артиста Игоря Горбачева, часто бывавшего у Угловых, не могли рассчитывать на алкогольное угощение - на стол ставили только соки собственного приготовления и разведенное водой из комаровского колодца ягодное варенье.

- Сухой закон мы начали с семьи, потом он распространился по кругу знакомых, а потом приобрел всероссийские масштабы.

Всероссийская борьба за трезвость (общество «Оптималист», с годами выросшее во Всероссийское общество трезвости) началась с сильно пьющего питерского журналиста Юрия Соколова, с которым Углов познакомился в то время, когда он «погряз в пьянстве и просто погибал». Углов познакомил Соколова с биологом Геннадием Шичко, разработавшим собственный метод антиалкогольного кодирования, Соколов по этому методу вылечился и сделался одержимым пропагандистом трезвого образа жизни. Углов пережил и Соколова, и Шичко, теперь обоих соратников вспоминает с нежностью, прежде всего потому, что они разделяли главное убеждение Федора Григорьевича - русские никогда не были пьющей нацией.

- У него есть теория, - рассказывает Владимир, - что последний виток алкогольного геноцида начался со Сталина, который привнес в русскую культуру несвойственную ей практику кавказских застолий. Это же в самом деле неестественно - собираются за столом умные люди, ведут умные разговоры, потом выпивают по рюмке, голоса делаются громче, речь эмоциональнее, потом еще рюмка - начинаются глупые шутки, потом еще - и люди становятся идиотами. Зачем человеку добровольно становиться идиотом? Совершенно незачем.

IV.

Я спросил Углова, какие события своей биографии он считает самыми главными. Таких оказалось три, и первым - финская война, которую он прошел в должности начальника полевого госпиталя.

- Потери, огромные потери. Врачам работы - ого-го. Впервые в моей жизни столько трупов. Крепко врезалось в память.

На второе место Углов поставил собственное столетие, которое отмечали в 2004 году и на котором случился конфуз - представитель городского правительства в своем выступлении сказал, что власти Петербурга, к сожалению, не успели присвоить Углову звание почетного гражданина города, но обязательно исправят это упущение. Собравшиеся на празднование друзья Углова освистали чиновника и, вероятно, поэтому Углов до сих пор - всего лишь почетный гражданин Петроградского района.

Третье главное событие в жизни - это последняя операция. По расширению аорты.

- Несчастная женщина, - вздыхает старик. - Ради дочки была готова на все, она жила ребенком этим, очень самоотверженная, дом в банк заложила, но мы ее дочку бесплатно оперировали.

На той операции Углову ассистировали двое его учеников - профессора Первого мединститута. В случае непредвиденных обстоятельств они готовы были заменить учителя у операционного стола, но ничего не случилось - Углов сам успешно закончил операцию.

V.

Как у всякого крупного деятеля, у Федора Углова были враги, и первый из них - министр здравоохранения СССР Борис Петровский.

- Тот, который зарезал Сергея Павловича Королева, вы, наверное, знаете, - поясняет Владимир. - Сам взялся оперировать Королева, потом что-то не так сделал, испугался, вызвал Вишневского, тот приехал и произнес свою знаменитую фразу: «Покойников я не оперирую». Так вот, Петровский очень завидовал Федору Григорьевичу, когда приезжал в Ленинград, прямо зеленый ходил по клинике - видел, что у Углова все хорошо и хотел все испортить.

Когда в клинике Углова проворовался завхоз, именно Петровский отстранил Федора Григорьевича от работы, - правда, сам Углов за это отстранение министру только благодарен - его перевели в пульмонологическую клинику того же института, в которой бюрократической работы было меньше, а простора для творчества больше. Именно в этой (ее называют нобелевской, потому что здание клиники построила фирма братьев Нобель) клинике Углов оперировал собственную сестру Татьяну, когда у той обнаружили онкологическое заболевание.

А Петровский еще, между прочим, зарубил награждение Углова звездой Героя социалистического труда - и к семидесятилетию, и к восьмидесятилетию. Звезда Героя, впрочем, у Углова теперь есть - Сажи Умалатова вручила к столетию.

VI.

На стене в комнате Федора Углова висит портрет митрополита Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева), с которым Федор Григорьевич очень дружил и который часто бывал у Угловых дома.