Русская жизнь. Лень (май 2009)

Вот родина: осины, качели, ларек, эпический Николай в хорошем, толстом пуховике сиреневого цвета. Сколько-то лет назад умерла прекрасная кладовщица, и он должен был бы - немедленно - отравиться рыбой, аннигилироваться, уйти, как дождь в асфальтовую трещину. Но свято место! Но активная деревенская племянница! Она перебралась в город из помирающего совхоза, поселилась у дяди Коли, первые годы вела себя хорошо, благодарно - кормила, стирала, обихаживала, осела плотно, даже вагонку на балконе поменяли на сайдинг, и вот осенью что-то не пошло у нее с торговлишкой мобильниками, говорит - кризис, но посмотрим правде в глаза: испортилась в городе и очерствела душой. Стыдно, но скажу: пьет, водит женатого мужика, а как засрала кухню! Перед Вериной памятью стыдно, не знаю, куда глаза девать.

«Современная женщина - она раба легких денег, - назидательно говорит Николай. - Выпишу-ка я ее к гребаной матери, а то привыкли - в рай на чужом горбу», - говорит, тычет палкой в сугроб, и бывшие волосы - серый одуванчиковый пух - дрожат на его голове.

* ОБРАЗЫ * Евгения Пищикова Волоперы

Охранники России: профессионалы бездействия

Усталый город согревает нас,
Чтобы хранить его покой и славу,
Работают охранники сейчас,
Нелегкая, но нужная работа.

Марш охранников ЧОПа «Правоохранительный центр», г. Омск.

I.

Есть ли какая-нибудь профессия, для достижения успеха в которой важно уметь грамотно бездельничать и правильно ничего не делать? Есть такая. Называется она «охранник», и ей овладели пять миллионов русских мужчин.

Впрочем, скорее, наоборот - профессия овладела пятью миллионами мужчин, настолько она томит и обволакивает, так меняет жизненный ритм и умонастроение своих приверженцев. Как говаривал Георгий Иванов: «Сегодня, кажется, не я брал ванну, а ванна брала меня».

Произнесешь про себя слово «охранник» - и тотчас перед глазами начинают мелькать однообразные картинки и сценки. Вот размаянные мужики в черных пиджаках сгрудились вокруг маленького бедного черно-белого телевизора и сидят так часами, глядя в него, как в прорубь.

Вот популярная в ЖЖ девица Ляля Шопоголик порывается основать сайт «Антивохра»: у нее в приличном магазине осмелились проверить сумочку! От скуки, уверена оскорбленная девушка, от лютой скуки! «Если продавцы обязаны подходить к покупателям со словами: „Я могу вам чем-нибудь помочь?“ - взволнованно пишет Ляля, - то этих халдеев надо обязать произносить другую дежурную фразу: „Я могу вам как-нибудь навредить?“»

А вот сценка из редакционного быта: лежит охранник на диване из кожзаменителя и глядит телевизионный фильм. На дворе ночь и тьма, а офис все еще полон народу. Ни поваляться парню всласть, ни покушать как следует. Томно ему, муторно. Повозился, покурил, попил воды, поглядел в потолок, да и включил на громкую связь автоответчик на телефоне. И тотчас с бесчеловечной бодростью разнесся по редакции голос сменщика: «Братишка, как ты там? Мысленно жму твое весло! Завидуй - я уже дома. Лежу на диване и смотрю телевизор!».

Пять миллионов вневедомственных охранников (из них пятьсот шестьдесят тысяч лицензированных, с правом носить оружие, остальные же так - «на пропусках», вахтовые сидельцы) - что же это они охраняют? Все что ни попадя. Замечали ли вы, что живете в городе, где нет ни одной НЕ охраняемой двери, - кроме подъездов в панельных домах, которые, впрочем, снабжены кодовыми замками. Российский миллионник нынче (и уж Москва тем более) - не просто закрытый город. Это запертый город, крепость. Питерский философ Александр Секацкий в «Дезертирах с острова сокровищ» позволяет себе усомниться в том, что современный мир так уж доступен и прозрачен: «…масс-медиа неуклонно провозглашают доступность любого уголка земли - создается полное впечатление, что опутанный туристическими коммуникациями и всемирной паутиной мир совершенно прозрачен». Между тем в реальности мы имеем дело с «непрозрачностью прозрачности» и «иллюзорностью доступности» - трудно признаться себе, что мы живем в городах, которые нам не принадлежат. Мы вольны сколько угодно гулять по улицам, для нас раскрыты магазинные двери (в магазинах охрана следит не за теми, кто входит, а за теми, кто выходит), мы пройдем дресс-код в ряде питейных заведений средней руки, - и это все, не считая «туристических» культурных учреждений. Интимная, внутренняя жизнь города закрыта для горожанина так же, как и для приезжего. В какое количество московских дверей вы можете беспрепятственно зайти? Вы знаете коды пяти-шести подъездов, у вас есть пропуска в два-три присутственных места - о, вы настоящий москвич!

Города захвачены охранниками, которые, мужественно преодолевая нечеловеческую скуку, «осуществляют пропускной режим»; из-за каждой двери несет мужским духом волоперства (волопер - по Далю, - мужик рослый и дюжий, но ленивый).

II.