Русская жизнь. Родина (август 2008)

Построили жилой дом. С одной стороны, там, где подъезды, подвели к дому асфальтовую дорогу. А с другой ничего не сделали, оставили просто поверхность земли, пустое место, пустырь. Ни деревьев, ни газона, ничего, только пустая коричневая земля. На эту пустую землю не жалко и не стыдно плюнуть, выкинуть окурок, бумажку, бутылку. Люди вселились в жилой дом, стали жить в нем и плевать, кидать окурки, бумажки, бутылки. Пустая коричневая земля покрылась толстым слоем всякой мерзости. Ну а чего. А что еще делать, если земля коричневая и голая, пейзаж сер и мрачен. Пустырь, вдали виднеется еще один жилой дом, такой же, еще дальше дымят трубы одного из многочисленных челябинских заводов… А потом у хороших, наверное, ребят Ибатулина и Саетова возникает необходимость избавиться от старого дивана, новый, может, купили, и надо старый выкинуть, и вот они решают выбросить его прямо в окно, а что такого, все жильцы годами бросали на этот опостылевший пустырь всякую гадость, можно и диван выкинуть, пустырь - он все стерпит.

По загаженному пустырю потерянно бродит малолетняя девочка. Зачем она забрела сюда, на этот унылый, покрытый мусорным «культурным слоем» пустырь? Наверное, просто так, подобные роковые действия часто совершаются просто так, от нечего делать, от тягучей бессмысленной маеты.

Девочка потерянно бродит по пустырю, ковыряет носком сандалеты засохший мусор. И на нее сверху падает диван. Жаль, что в этом месте нельзя написать: «Затемнение, титры, конец фильма».

Дмитрий Данилов

* БЫЛОЕ * Козлова Н.В. Ну вот и все

Воспоминания сестры милосердия о Русско-японской войне. Часть вторая

I.

В Мукден мы прибыли к вечеру, взяли арбы и направились в сестринское общежитие, помещавшееся в кумирнях буддистского монастыря у ворот китайского города.

Двенадцатого числа с раннего утра стала слышна канонада. Начался бой у Сандепу. Выстрелы раздавались глухо и равномерно, но не как раскаты грома, а скорее как удары или равномерные вздохи.

Бой шел второй день, а нас еще никуда не вызывали. Мы ходили лишь по очереди на станцию и работали там на перевязочном пункте, устроенном в палатке походной церкви, где от клироса до клироса протянули брезент, а в остальном помещении поставили столы и ящики с перевязочным материалом.