Русская жизнь-цитаты-01-07-октября-2020

интересуется? Он ведь сильно озабочен внешнеполитическими амбициями. НАВАЛЬНЫЙ: Любят утверждать, что он занимается только геополитикой, всё остальное ему безразлично. Это не правда. Он видел, что произошло в Хабаровске. Там люди выходят на улицы уже более 80 дней, и Кремль до сих пор не знает, что с ними делать. Кремль отмечает, что ему придётся прибегнуть к крайним мерам, чтобы предотвратить 'белорусский сценарий'. Система борется за свое выживание, и последствия мы только что почувствовали. SPIEGEL: Вы были отравлены в сибирской поездке, которая посвящалась региональным выборам, точнее - рекламе вашей выборной стратегии «Умное голосование». Вы хотите по всей стране выкинуть кремлевскую партию из местных парламентов. С помощью стратегии вы помогаете протестным избирателям найти самого перспективного альтернативного кандидата. Однако успех был неоднозначным. В Томске «Умное голосование' сработало хорошо, в Новосибирске - не совсем. НАВАЛЬНЫЙ: Выборы показали, как изменилась политическая действительность. Вот кто-то в крупном российском городе выступает на выборах в качестве 'координатора штаба Навального' – и набирает 50 процентов голосов в своём избирательном округе против главного олигарха Томска. В Новосибирске начальник нашего штаба набрал 45 процентов по своему избирательному округу. Томск был победой, Новосибирск - успехом, даже когда у нас украли мандаты.

SPIEGEL: У вас много врагов.

Кто из них может стоять а отравлением? НАВАЛЬНЫЙ: Я утверждаю, что за этим поступком стоит Путин, других версий у меня нет. Я говорю это не для того, чтобы льстить себе, а исходя из фактов. Главный факт - «Новичок». Приказ о его изготовлении и использовании может исходить только от двух человек – начальника ФСБ или начальника Службы внешней разведки. SPIEGEL: А как насчет военной разведки ГРУ, связанной с покушением на Сергея Скрипаля? НАВАЛЬНЫЙ: Да, наверное, ещё и ГРУ. Но зная российскую действительность, вы также знаете: начальник ФСБ Александр Бортников, начальник СВР Сергей Нарышкин и даже начальник ГРУ не могут принять решение об использовании «Новичка» без указания Путина. Они подчинены ему. SPIEGEL: Если за этим стоит Путин, то почему он выпустил вас из страны? НАВАЛЬНЫЙ: Я думаю, что они были твёрдо настроены не выпускать меня из страны, и поэтому публично заявили, что я не транспортабельный. Ждали, что я умру. Но благодаря поддержке меня, благодаря усилиям моей жены всё это грозило превратиться в своего рода реалити-шоу под названием: 'Навальный умирает в Омске'. И многие люди, которым я очень благодарен, сказали: мы не хотим смотреть это шоу. Для людей Путина важно, чтобы они не давали противнику статус жертвы, чтобы они не давали ему – жив он или мертв – политического капитала. Если бы я умер в Омске или моему здоровью был бы нанесён непоправимый ущерб, это, безусловно, легло бы на их репутацию. Возможно, не удалось бы доказать отравление «Новичком», но это была бы их вина, что мне не разрешили уехать из страны. Кроме того, они выждали 48 часов — вероятно, в надежде, что яд уже нельзя будет обнаружить

SPIEGEL: Когда вы потеряли сознание,

вы были русским оппозиционером. Когда вы очнулись от комы, вы стали фигурой мировой политики. Канцлер Меркель навестила вас в больнице. О чём вы говорили? НАВАЛЬНЫЙ: Это было на прошлой неделе. Это было совершенно неожиданно: дверь распахнулась, вошел мой врач – и Меркель. Это была частная встреча, в семейном кругу, там были моя жена Юлия и мой сын Захар. О деталях я ничего не могу рассказать, но мы не обсуждали ничего секретного или сенсационного. Визит был жестом. Меня поразило, насколько точно она знает Россию и моё дело. Некоторые подробности она знает лучше меня. У неё действительно глубокое понимание того, что происходит в России. И, разговаривая с ней, понимаешь, почему она так долго стоит во главе Германии. Я поблагодарил её за заботу, и она сказала: «Я сделала только то, что было моим долгом.' SPIEGEL: Какова ваша повседневная жизнь после выписки из больницы? Где вы живете? НАВАЛЬНЫЙ: Я живу с женой и сыном в Берлине, мы снимаем квартиру. Моя дочь вернулась в Стэнфордский университет. Моя повседневная жизнь однообразна. Я тренируюсь каждый день. Утром гуляю в парке, затем делаю упражнения с врачом, вечером снова гуляю. Днём я пытаюсь работать за компьютером. Врачи говорят, что я могу восстановиться на девяносто процентов, может быть, даже на сто, но никто точно этого не знает. В сущности, я что-то вроде подопытного кролика - не так уж много людей, за которыми можно наблюдать, как они продолжают жить после отравления нервно-паралитическим боевым веществом. Когда-нибудь обо мне, наверное, напишут в медицинских журналах. Но мне нравится делиться своим опытом. Российское руководство проявляет такую склонность к отравлениям, что они так скоро не прекратятся. Там что моя история болезни будет ещё поучительной.