Русская жизнь-цитаты 1-10.12.2024

Уроки Сурковщины. Фильм Михаила Козырева “Рок вокруг кремля. Сурковщина” о скупке режимом легендарных “русских рокеров” - это кино под девизом: лучше поздно, чем никогда. История совращения “творческой интеллигенции” на Селигере наконец кого-то заинтересовала к концу полной фашизации. Не поздновато ли? Я прекрасно помню свою карикатуру на Макаревича и Гребенщикова, которые подобострастно встречались с Медведевым в каком-то частном кабаке после нападения на Грузию, заглядывая ему в глаза. На рисунке была изображена "сладкая парочка" с подносами в руках в позе “чего изволите?” Я прекрасно помню чувство боли и бессилия от предательства “светочей" свободы, которых искренне считал людьми близких взглядов. Бесовщина “наших” и “идущих вместе”, головы оппозиционеров на кольях на Селигере, травля несогласных, полная зачистка оппозиции и бойня на Болотной (под глумливые причитания БГ: “Сами виноваты, нечего было соваться под дубинки омона”), - этот гнилой запах времени я прекрасно помню и не намерен забывать. Именно тогда формула российской деградации отлилась в граните: “Пофигизм - отец фашизма”. Песни и пляски на Селигере различных Кортневых перед хунвейбинами Суркова и уголовника Якеменко, пофигизм Гребенщиковых (жмущих руки Грызловым и Бастрыкиным), погоня за кремлёвским “баблом” - всё это названо в фильме “сурковщиной”. Но я бы взглянул на явление шире, - дело не столько в продажности “русского рока”, сколько в состоянии российской интеллигенции в целом. У любой вербовки всегда есть две стороны. И чем громче звучат в фильме голоса об особом “обаянии”, выдающемся интеллекте “гениального манипулятора” Суркова, тем заметнее желание сложить с себя ответственность за готовность продаваться. (“Он заманил меня на Селигер почти обманом”, - и прочий детский лепет). Эпоха Суркова - это не какая-то особая эпоха обработки творческой “элиты”, а элементарная “базарная” история продажи российским образованным классом ценностей и идеалов. За редким исключением, которое подчёркивает правило. “Юра музыкант”, выступавший на Майдане - это раз-два и обчёлся. Не было “великого Суркова” (об уходе которого из кремля так горевал “БГ” в 2013 году в интервью Собчак: “Ну, ушёл Сурков, и что вам лучше стало?”). Не было отдельной катастрофы с “русским роком”. А было общее, системное явление - продажность российской интеллигенции, как класса, который легко сплавил путину “право первородства” за "чечевичную похлёбку” с барского стола. Продажность - как явление и нравственная катастрофа - подлинная тема фильма. Начиная со школьных учителей (мастеров фальсификаций) до артистов, режиссёров, певцов и депутатов. Пока “нашисты” жгли книги Сорокина в “унитазах” и травили несогласных, поджидая их под окнами квартир, насаживали головы Алексеевой, Шендеровича, Каспарова на палки Селигера и публиковали интимные видео о “врагах россии” (закладывали базу фашизации), - бенефициары этого режима набивали карманы. И глумливо спрашивали после Болотной: “А вы думаете в Америке лучше? Какая демократия? Любая власть будет убивать, если почувствует угрозу своему существованию. Уважайте силу. Не надо лезть в политику, - получите дубинкой по башке” (Гребенщиков). Теперь “друзей" Суркова разметало по миру. Многие из них взялись за ум (или за голову) и “лабают” свои песенки протеста в Израиле, Германии и Штатах. Они снова “светочи духа” и звёзды сопротивления. Но позднее прозрение мало что меняет, потому что фашизация, которую они активно продвигали под лозунгами суверенной демократии (“Что воля, что неволя - всё равно”), - сыграла свою роль. Продажность состоялась, аморальность победила, - и этот русский фарш не провернёшь назад. Как я писал в 2013 году, до всякого Крыма, “Пофигизм - отец фашизма”. Я помню это время, как запоминают плевок в лицо - со стороны людей, которых считал единомышленниками. Но я не понимал, что вижу только часть картины. Вслед за первыми ласточками русского фашизма случилась катастрофа с интеллигенцией в целом. Стало очевидно, что в 2014 году хвалёная русская интеллигенция (которую мифологизировала русская литература) провалила тест на элементарную порядочность. Если у эпохи “суверенной демократии” и есть какие-то уроки, то это механизмы растления “русской интеллигенции”, которые придётся изучать по будущим учебникам. Фильм Козырева напомнил о чувстве почти физической боли тех лет, - от того, за чем я наблюдал и чему не мог помешать. “Моя” страна переставала быть моей, а её “герои” превращались в шлюх режима. Так мостилась дорожка к фашизму. Дело не в манипуляторе-Суркове, а в имманентной беспринципности и продажности имперского общества, готового “отдаться” любому вождю, который даст ему ощущение сытости и величия. Совок развалило отсутствие сытости, а вовсе не раскаяние в империи зла. Это становится ясно только теперь. Сегодня, когда по Берлинам и Тель-Авивам зазвучали новые песенки протеста, стало уже поздно пить боржоми. Любая принципиальность хороша вовремя, когда она способна на что-то повлиять. А голосить из ямы, куда сам же и свалился,- немного поздновато. Фильм Михаила Козырева, по сути, именно об этом. О непоправимости упущенного времени и о расплате за него. Мы привыкаем к катастрофам. Боль “нулевых” и “десятых” успела отболеть и опять вернулась в 2022-ом. Сейчас осталась только ненависть к продажности общества в целом. Что было непонятно в “школе фашизма” на Селигере? Как можно было выступать перед этим гитлерюгендом и рассадником насилия? Как можно было “дружить” с ублюдком Сурковым, вешая его цацки на грудь и ставить его спектакли? Как можно было плевать в людей, которые выходили с протестами на улицу и требовали свободы и демократии? А после этого спасать свою задницу в Израиле.. Вопросы без ответов - и без покаяния. В этом - уроки Суркова с его омерзительной “эпохой”. Он проявил то худшее, что было в имперском национальном сознании. Но он - лишь “проявитель”, "скупщик" всякого дерьма. Продажность, стадность и цинизм - изначальные свойства имперского сознания. Так что, нечего на Суркова пенять, коли рожа крива.