Русская жизнь-цитаты 14-21.03.2021

Facebook,"второй этап, который реализуется прямо сейчас. Он решает задачу уже не трансформации, а сохранения как самой системы, так и ее структуры. Жесткость и негибкость структуры управления является ее критической уязвимостью, а потому «лечат» ее попыткой еще сильнее зацементировать ее в надежде, что лишние тонны бетона в фундамент точно удержат конструкцию во время землетрясения. Что, понятно, абсурдно — как раз для того, чтобы удерживать конструкции в сейсмически опасных зонах, их делают более гибкими. Но у Путина и его клики нет такой возможности. А потому вторая фаза трансформации заключается в переходе к прямому террористическому управлению. Что мы и наблюдаем прямо сейчас. Возникает понятная проблема. Террор и фашизм становятся основой управления, однако все еще остаются рудиментарные остатки прежней модели, где была разрешена определенная свобода. Она, свобода, была не потому, что Путин такой демократ. Просто в России сформировался чисто африканский режим власти, абсолютно не зависящий от публичной политики, а потому власть ввела явочным порядком негласный договор с социумом: лояльность в обмен на невмешательство. Вы вправе делать и говорить что хотите, пока это не подвергает сомнению наше право на грабеж страны. Путинский режим этого периода можно характеризовать как банальную деспотию, но вряд ли как диктатуру. С переходом к террору как единственному инструменту управления ситуация коренным образом меняется. Легитимность власти становится равной нулю или близкой к этому величине. Она управляет только через страх. Меняется и мотивация отношений с обществом — теперь все, что мешает насаждать страх и ужас, становится преступлением. Преступно даже отсутствие страха — это рассматривается как покушение на устойчивость режима. Если ты не боишься — тебя нужно согнуть в бараний рог. Не столько для того, чтобы убедить тебя, что бояться — правильно, сколько для того, чтобы запугать таких же как ты. Проблема террористического управления известна — оно действует до определенного момента. Человек, попадая в безнадежную ситуацию, утрачивает возможность приспособиться к ней. А потому перед ним возникает только две модели реагирования: он либо становится на колени и ждет смерти (неважно, физической или социальной) или встает идет на смерть. Собственно, поэтому террор — это крайне «острый» метод управления, обладающий четко выраженным конечным периодом своего эффективного действия. Нельзя бесконечно обманывать, нельзя бесконечно запугивать. Но в том и проблема режима Путина — за пределами террора у него уже нет стратегии. А это означает конечность и самого режима, не способного ни к структурной, ни тем более к системной трансформации. Прямо сейчас возникает довольно любопытный сюжет (любопытный, конечно, для внешнего наблюдателя, для нас, живущих внутри этих событий, это любопытство, понятно, носит достаточно обостренный характер). С одной стороны — все еще можно, хотя и гораздо с большим числом оговорок, пользоваться фантомными и рудиментарными свободами, остающимися еще от предыдущего этапа. С другой стороны — террор реально нарастает. Террор обладает своей собственной внутренней логикой и целесообразностью, а потому все, что в них не вписывается, становится преступным. И неважно — есть ли для этого преступления статья. Подберут похожую или примут новую — прямо на коленке. Госдума, выпекающая уголовные наказания чуть ли не в ежедневном режиме за что угодно — это уже сегодняшняя реальность. Понятно, что так долго продолжаться не может. Либо всё, что хотя бы отдаленно напоминает свободу и права человека, будет окончательно отброшено, либо наоборот — террор начнет утрачивать свою эффективность, причем это процесс односторонний — раз начавшись, остановить его будет всё сложнее. Если люди перестают бояться террористов, тем приходится туго. Поэтому  любопытно — что закончится первым. Способность режима к дальнейшему разворачиванию террористической активности или управленческая несостоятельность этого режима, которая попросту похоронит второй этап путинской «перестройки». Это, кстати, не умозрительная штука — у режима настолько отвратительное управление, что он практически уже не в состоянии осмысленно довести до конца ни одну среднесрочную программу. Про долгосрочные и говорить не приходится. Войны, которые ведет Путин, тому прекрасный пример — ни одна и них так и не доведена до конца. Они все перешли в разряд затяжных и тупиковых. Ни одна из войн Путина не завершена четко поставленной точкой, с которой можно начинать новый отсчет. Что Донбасс, что Крым, что Сирия, Ливия, ЦАР, Мозамбик, Судан, Карабах — везде режим втянут в процесс, у которого нет никакого видимого завершения. То же самое относится и ко всем внутренним проблемам — они все без исключения носят либо отложенный характер, либо находятся в процессе «зависания». Это говорит именно об управленческой нищете и неспособности решать задачи. Накопление проблем вместо их последовательного разрешения ресурсно истощает любую систему управления, даже дееспособную. Путинское управление к дееспособным точно не отнесешь, а потому все его начинания нужно соразмерять с катастрофическим положением в вопросах управления.",Facebook,https://www.facebook.com/el.murid.3/posts/3745544098863959,2021-03-15 09:01:09 -0400