Русская жизнь-цитаты 14-21.08.2024

От 400 до 1000 квадратных километров российской территории оккупированы украинской армией. Каждый день играет на руку ВСУ. Чем дольше они там стоят, тем больше возможностей отбить все контрудары. Часть Курской области захватили за считанные дни, но выбивать войска оттуда, по всей видимости, будут очень и очень долго, если вообще смогут. Несмотря на все технические достижения и новинки, которые мы наблюдали на этой войне, сегодня, как и раньше, лучшим другом бойца остается лопата. Та самая, о которой еще первый маршал Клим Ворошилов говорил: «Она дана солдату не чтобы щи хлебать, а чтобы землю рыть». Встав на местности даже на непродолжительное время, каждый солдат обязан сразу же вырыть для себя индивидуальную стрелковую точку. Сначала для стрельбы лёжа, а если задержался на местности подольше — углубляешь ячейку для стрельбы с колена, затем для стрельбы стоя. Не просто так у каждого солдата должна быть своя малая пехотная лопата. Эти ячейки можно соединить траншеями, получая окоп. Стенки окопа можно усилить деревянными досками или даже цельными стволами деревьев. От траншей отходят ниши, в которых можно переждать сильный артиллерийский налет. Со временем они превращаются в блиндажи с потолками из брёвен в несколько накатов — такие выдержат даже прямое попадание снарядов. Позиции бывают основными и запасными, не только для пехоты, но и для техники. Желательно, чтобы танк, находящийся на поверхности, показывал лишь башню с пушкой. Также желательно, чтобы такой танк мог быстро отступить и переместиться в другой окоп — выстрелил, сменил позицию. Окапывание — процесс, у которого есть начало, но нет конца. Улучшать окопы, от которых зависит жизнь, можно до бесконечности. Недаром в армии есть характерные шутки: «копать отсюда и до обеда» или «рыть окоп для стрельбы стоя с лошади». Каждый день тратится на усиление, углубление и маскировку позиций, оборудование долговременных огневых точек с бойницами для пулеметов, минирование проходов и насыпание брустверов. Устанавливаются ряды колючей проволоки с сигнализацией в виде консервных банок. Также делают эскарпы, то есть искусственные крутизны, мешающие противнику наступать. Помимо солдатских рук, используется специальная инженерная техника. Бетонные и стальные колпаки для дотов могут быть фабричного производства — привези и устанавливай. Такая оборона может быть выстроена в несколько эшелонов. Неприятель, захлёбываясь в крови, может едва преодолеть одну линию и обнаружить, что впереди еще несколько, а город Суджа — важный опорный пункт. На примере Донбасса видно, насколько сложно штурмовать даже небольшие городки, как это долго и дорого. Если ВСУ действуют по военной науке, то с первого дня курской операции они должны не только совершать дерзкие вылазки, но и крепко окапываться на захваченной территории. Для подразделения на передовой это вопрос жизни и смерти. Для политического руководства Украины захваченные территории России — ценный актив, который нельзя потерять. Да, переговоров сейчас даже не видно на горизонте, но когда-нибудь они состоятся, и выйти на них с частью Курской области — это действительно сильная позиция. Даже несколько сотен квадратных километров международно признанной территории России в контексте переговоров стоят больше, чем-то, что Путин успел захватить и вписать в конституцию. За несколько дней ВСУ захватили примерно столько же, сколько российская армия с конца прошлого года. Если украинская сторона не совершит несколько каких-то ошеломляющих глупостей, не пропустит удары по флангам и не станет пренебрегать военными уставами, то армии России в её нынешнем состоянии понадобится ещё минимум год, чтобы с огромными потерями выйти обратно к госгранице. Сейчас поговорим об этом подробнее. Сперва реклама. *** Продолжим. Мы говорили о том, что российской армии будет крайне сложно пробиться к государственной границе. Чтобы хотя бы начать такое движение, нужно накопить группировку, в три раза превышающую силы противника как минимум. Наступать всегда тяжелее, чем обороняться; у наступающих должен быть многократный численный перевес, и желательно не в 3, а в 7-8 раз. Спрашивается, откуда брать такие силы? Ответа может быть только два: новая волна мобилизации или переброска войск с других фронтов. Провести новую волну мобилизации — отличный способ создать из одной проблемы десять. Это риск исчерпать все запасы терпения у жителей России. Что касается переброски сил с других фронтов, то такое не делается моментально, а тем временем ВСУ осваивают захваченные территории и выстраивают оборону. Кроме того, в новостях появляются несколько парадоксальные сообщения об успехах российской армии на Торецком и Покровском направлениях в Украине, а также продолжающихся боевых действиях в Харьковской области и близ городка Часов Яр. С политической точки зрения это нонсенс: кому нужны дополнительные сотни метров продвижения в сторону украинских Торецка и Покровска, когда российская территория оккупирована и продолжает теряться? И тут кто-то мог бы возразить: российская Суджа важнее для России, чем украинский Торецк. Однако военно-политическое руководство России действует в рамках своей логики, а не в интересах страны, иначе войны не было бы. В результате имеем следующее: Путин может оставить в покое города Украины, чтобы попытаться отвоевать районы Курской области, однако без гарантии успеха. Или он может игнорировать территории России и продолжать наступление, пусть даже черепашьими темпами. Последний вариант вполне соответствует решениям последних 2,5 лет. Третий вариант — рискнуть устойчивостью политической системы и мобилизовать дополнительно сотни тысяч российских мужчин. Правда, мобилизованных нужно не только собрать по стране, но и обучить, вооружить, обеспечить техникой, найти соразмерное количество командиров. Политическая система, возможно, переживет новую волну мобилизации, хотя это будет непросто. Но у военного ведомства будут большие проблемы. Также возможен вариант массового отправления в бой срочников, и мы уже видим некоторые признаки проработки такого решения. Самый экзотичный способ справиться с кризисом или попытаться это сделать — выпросить у какого-нибудь диктатора не только снаряды и ракеты, но и солдат. В начале войны было много разговоров о том, что за русский мир в Украине встанут тысячи арабов и северокорейцев. Возможно, мы еще увидим попытки реализовать что-то подобное. Теперь о российских беженцах, которых, повторюсь, может быть около 200 тысяч. В первой половине девяностых была похожая проблема: когда Чечня вышла из-под контроля федерального центра, также было около 200 тысяч беженцев. Тогда Россия, страдая от дисфункции всех своих государственных органов, каким-то образом обустроила беженцев на своей территории. Эти люди не оказались в вакууме, они получили новое жилье. Сейчас же значительную часть беженцев из Курской области власти направляют в оккупированный российской армией украинский город Бердянск. Не ясно, какая логика здесь использовалась. Возможно, подумали, что в Бердянске много свободных квартир, так как украинцы уехали? А российская пограничная служба под любыми предлогами не пускает в оккупированные города тех граждан Украины, которые хотят вернуться и заявить права на своё жильё. Таких людей часто разворачивают, а квартиры признаются бесхозными. Власти используют россиян как своего рода символ: мол, смотрите, это наше. Это ошеломляющий цинизм: принять российских беженцев не в России, а использовать ситуацию и сделать из них гражданских оккупантов. Кто бы мог подумать, что новой горячей точкой на карте России станет Курская область? Многие россияне знают это место как соловьиный рай, где расположена Курская магнитная аномалия и родина одной из лучших квновских команд «Прима-Курск». Какая там может быть война? Разве что в июле соберутся реконструкторы в форме образца 43-го года, чтобы разыграть сражение под Прохоровкой — да и всё. Курская область — не Чечня, где клубок неприятностей завязан с девятнадцатого века. Регион, возможно, не столь успешен по сравнению с соседней Белгородской областью, но со времён битвы на Курской дуге он был мирным, где ничего не предвещало беды, где до февраля 2023 года не было ни причин, ни поводов для войны. В России при всех её объективных проблемах были и вещи, которые казались бы невозможными для порчи. Это мирная жизнь в Белгородской, Курской, Ростовской, Воронежской и Орловской областях. Кто там бывал, знает: август — время жары, жизнь немного замедляется, под палящим солнцем хочется устроить сиесту, а не думать о том, как за один день изменить всю свою жизнь. Принести горе, смерть и разрушение в эти края — задача нетривиальная, требующая поистине незаурядного таланта. Я не говорю о полководческих качествах украинского генерала Сырского, а о российском политике, который напоминает героя анекдота, того самого, который один чугунный шар сломал, а другой потерял. Война в Курской области — это совершеннейший нонсенс, который, тем не менее, является прямым следствием и неотъемлемой частью ещё большего абсурда: нападения России на Украину. Кто мог себе это представить? 24 февраля 2022 года произошло то, чего не должно было произойти никогда. Каждый день мы видим последствия, которых не должно было быть