Русская жизнь-цитаты 14-21.09.2021

"Раздевающее голосование — Блоги — Эхо Москвы, 14.09.2021","Как война Володина с Сурковым помогла Навальному протроллить Кириенко.  Реакция Кремля на «умное голосование» Навального напоминает уже даже не истерику, а панику. Самое страшное для любой авторитарной и, тем более, тоталитарной власти – это перестать быть страшной. Крестовый поход Кремля против «умного голосования» превращает Годзиллу в Шрека, пусть и отвратительного на вид, но скорее смешного, чем ужасного мультяшного персонажа. Если говорить о чисто политических результатах, то эта неумная война до всякого голосования убила легитимность предстоящих выборов. Теперь, даже если они пройдут безупречно, никто, кроме тех, кто их устраивал, не поверит в их законность и справедливость. Как же Кремль дожил до жизни такой?  На мой взгляд, истоки этого конфуза уходят своими корнями в непростые и далеко не братские отношения трех главных идеологов путинской эпохи и ее последовательно сменявших друг друга архитекторов – Владислава Суркова, Вячеслава Володина и Сергея Кириенко. При этом давнишняя война первых двух между собой сделала последнего заложником. «Умное голосование» — это капсула с политическим ядом, которую они послали своему преемнику через Навального в качестве «черной метки». Вряд ли они этого хотели, просто так вышло, что Навальный стал непредусмотренной «побочкой» этой войны.  Я понимаю, что не каждый сходу поймет, в чем, например, принципиальная разница между Володиным и Сурковым. Для большинства – оба карьерные лоялисты, верой и правдой служащие режиму. Но разница есть, и большая. Каждый из них придерживался в вопросах защиты режима от революций своей особой «системы». В то время, как Сурков пропагандировал всеми силами «суверенную демократию», Володина можно считать убежденным сторонником «имитационной демократии». Яд «умного голосования» стал сочиться из стен Кремля в тот момент, когда его обитатели приняли решение перейти от первой системы ко второй, то есть еще на рубеже 2011-2012 годов. Так что нынешний троллинг Навального – это история с большой предысторией.  Для нормального человека что «суверенная демократия», что «имитационная демократия» — одна сплошная абракадабра. Чтобы понять разницу между ними, мне придется обратиться к классике. Герой «Одесских рассказов» Бабеля портной Пожарский говорил Бене Крику: «Английское сукно, мосье Крик, это хорошее сукно, лодзинское сукно – это дерюга, на которой что-то нарисовано, а московское сукно – это дерюга, на которой ничего не нарисовано». В этой бабелевской парадигме английская демократия, при всех ее издержках, это хорошее, хоть и немного тронутое молью сукно. «Суверенная демократия» Суркова – это дерюга, на которой что-то нарисовано, а «имитационная демократия» Володина – это дерюга, на которой ничего не нарисовано.  Сурков пытался поставить авторитарный софт в демократическое «железо». Он брал за основу в принципе рабочую модель демократии и перебирал ее внутренности таким образом, чтобы стрелки часов, как бы они не вращались, всегда показывали одно и то же время. В концепции «суверенной демократии» Путин скрыт за циферблатом. Он хозяин времени, но он еще украл Рождество. Государство внешне в глазах обывателя остается сложным набором институтов – судов, министерств, губернаторов, депутатов и так далее. Только опытный глаз мог разглядеть, что все эти институты являются всего лишь голографическими проекциями Путина.  Володин, заменив Суркова, схлопнул всю эту сложность. На его часах была всего одна стрелка – Путин. Институты были выброшены за ненадобностью на свалку истории. Лозунг «государство – это Путин» был более понятен массам, чем кружева витиеватой сурковской мысли. Володинская формула «есть Путин – есть Россия» хорошо «зашла» в Кремле. Она хорошо зарекомендовала себя как те танки, что не боятся грязи, особенно на бездорожье Донбасской войны, куда и отправился в опалу униженный и посрамленный Сурков.  Володин, напротив, крайне удачно проконвертировал свой вклад в развитие концепции посткоммунистической государственности в России на место в Думе, где пять лет втайне примерял шапку Мономаха. Но оказалось, что он со своей простой как угол дома самодержавной моделью государственности дал маху. То, что хорошо работает на войне, пробуксовывает в условиях мирного времени. Однако расхлебывать все последствия применения модели «имитационной демократии» во время выборов пришлось уже не самому Володину, а его преемнику.  Дело в том, что у чрезмерно усложненной сурковской модели помимо очевидных недостатков были и сильные стороны. В системе «суверенной демократии» Путин постоянно подкачивал своей харизмой вянущие и опадающие институты, поддерживая у всего «букета» из псевдопартий, псевдосудов, псевдопарламента и прочих атрибутов фальшивой свободы товарный, продаваемый вид. Среди прочего, это до определенного времени позволяло проводить «технически» более-менее чистые выборы, где уровень фальсификаций не превышал в среднем по стране трети голосов. То есть, по сути это, конечно, было издевательство, но по форме напоминало все-таки демократическую процедуру. Однако в 2011 году система дала сбой, в результате которого возник кризис доверия, вылившийся в бунт.  В пришедшей ей на смену «имитационной демократии» Володина (обозначение условно – у системы, скорее всего, были и другие авторы) все было наоборот: Путин скачивал харизму и авторитет буквально из всех институтов власти. Он надувался политическим авторитетом как спелый помидор на грядке, оставляя вокруг себя гербарий из высушенных институтов. Здесь насос работает в другую сторону: чем больше Путин наливается энергией, тем беспомощнее становятся все другие атрибуты государственности. Не является исключением и провластная партия. Дело не в том, что она стала фиговым листком Кремля, — это было и при Суркове, — а в том, что она стала высушенным фиговым листком, которым ничего не прикроешь, так как он рассыпается при попытке взять его в руки. Ни о каких «технически чистых» выборах с таким «прикидом» не может быть и речи.  Предложить русскому избирателю формулу, где Россия равна Путину, было все равно, что дать порцию «дури» героиновому наркоману, двадцать лет находившемуся в «завязке». В русской самодержавной парадигме и так осознание себя политической народностью происходит через наделение вождя (царя, императора, генсека, президента) сверхъестественным суверенитетом за счет всех остальных институтов власти. Сурков при всем при том пытался протащить «прозападную» модель, где суверенитет распределен внутри некоторой деперсонализированной абстракции. В его системе Путин еще спрятан за институциональной шторой. Формула Володина вывела его на авансцену и поставила под лучи софитов, бьющие со всех сторон. Беда лишь в том, что все остальное ушло в глухую тень, и достать что бы то ни было оттуда, в том числе и «Единую Россию», даже для того, чтобы исполнить какую-нибудь жалкую роль третьего плана, которой обычно вознаграждают содержанку постановщика, не представляется никакой возможности. На этой сцене никому, кроме Путина, больше места нет.  Этой уязвимостью системы и воспользовался Навальный. Перефразируя Булгакова, можно сказать, что его «нелюбовь» выскочила перед Кремлем как «из-под земли выскакивает убийца в переулке». Идея «умного голосования» оказалась такой же беспринципной и такой же неразборчиво безжалостной, как компьютерный вирус. Зацепившись за неустранимый системный сбой, она выворачивает локтевой сустав у «электорального манипулятора», в результате чего вместо того, чтобы вцепиться в чужую глотку, он цепляет саму систему ниже поясницы. Секрет здесь прост: при «имитационной демократии», чем выше персональный авторитет Путина, тем ниже коллективный авторитет «Единой России» — ведь насос здесь работает в реверсном режиме. Перемонтировать его как газотранспортную систему Украины, чтоб он начал гнать политическое топливо в обратную сторону, теоретически возможно, но на практике пока ни у кого толком не получалось.  Возникла парадоксальная ситуация, когда собственный «ядренный» путинский электорат, влюбленный в своего вождя, не желающий голосовать ни за какую оппозицию Путину, готов однако «по приколу» при первой же представившейся возможности проголосовать за любую легальную, но не антипутинскую альтернативу «Единой России». Именно потому, что не только не соотносит Путина с «Единой Россией» и другими институциональными выжимками, но даже противопоставляет последних Путину как плохих бояр хорошему царю. Вместо того, чтобы бороться с системой, Навальный остроумно предложил воспользоваться системным глюком и заставить неразборчивый путинский электорат укусить себя за собственный хвост.  «Имитационная демократия» оказалась ловушкой. Она не предполагает использования на практике даже в качестве демоверсии. Это всего лишь лубочная декорация, которую рабочие кремлевской сцены заносят в зал перед спектаклем и уносят на склад после его окончания. С таким задником на сцене можно спеть под фонограмму, но разыграть электоральную мелодраму, как во времена «сурковщины», не получится. Ошибка нынешней администрации состояла в том, что они не произвели полной зачистки рудиментов «суверенной демократии» в виде «системных» как бы оппозиционных партий. Любая альтернативность, даже самая липовая, оказывается в создавшихся условиях для «Единой России» серьезной электоральной угрозой, так как провоцирует отнюдь не оппозиционного и по-прежнему совершенно лояльного Путину избирателя на побег.  По мере осознания этой угрозы действия Кремля становились все более бессистемными и политически ущербными. Опальный Сурков, раньше других осознавший, в какой капкан улетела власть, наблюдал не без злорадства со стороны за мучениями своих преемников. Родить Путина обратно, то есть растворить его авторитет хотя бы частично в «Единой России», не получилось. В том числе и потому, что национальный лидер оказался осторожным и жадным. Он не намерен делиться трофейным рейтингом. А значит, единственной опцией остается убить «умное голосование», в прямом и переносном смысле, любой ценой.  Цена оказалась большая. Только для того, чтобы хоть как-то придушить инициативу Навального, Кремлю пришлось в считанные месяцы искромсать весь свой демократический задник. Декорация рухнула, обнажив неприглядные виды тоталитарного закулисья. «Умное голосование» по итогу оказалось «раздевающим голосованием». Оно показало, что в России нет никакой демократии – ни суверенной, ни имитационной. Русская политическая сцена выглядит теперь совершенно постмодернистски. На ней нет больше никаких декораций. Вообще. А есть лишь один король. И этот король, похоже, голый.  Можно ли при помощи «умного голосования» уничтожить режим? Нет, конечно, потому что его власть не держится на успехах «Единой России». Нельзя убить Дракона, оттоптав его тень. Но в перспективе можно сильно усложнить этому Дракону жизнь. Одно дело реять над страной, прикрываясь фейковым демократическим плащом, и совсем другое – летать нагишом, непрерывно демонстрируя все свои авторитарные прелести. Рано или поздно можно что-то отморозить. Так что расслабляемся и машем ему, и вслед за Масяней берем с полки огурец. Это все еще не конец истории.","Раздевающее голосование — Блоги — Эхо Москвы, 14.09.2021",https://echo.msk.ru/blog/pastuhov_v/2903770-echo/?fbclid=IwAR1U2nOTsy8VqMt3egIDostOpuCBVwYdW-K6OqDttNlVJF6aBBhrtmIPLFw,2021-09-15 08:22:44 -0400