Русская жизнь-цитаты-14-31-Июль-2020

сделали за них то, что у них не получилось, или же вели себя так, как привыкли вести себя они. Множество уже точно знает, что будет дальше, чем всё закончится, и недоумевает, почему это непонятно местным... Особенно возмущает, конечно, то, что несут федеральные СМИ (да-да, 'Госдеп', 'жалкие кучки протестующих' и так далее). Это отражает отношение центральной власти к протесту: вместо попытки понять глубинные причины протеста, осознать, что такое массовое движение не возникает на пустом месте, – активная проекция собственной паранойи и попытка заразить ею своих зрителей. Наша власть и её пропагандисты живут в мире, которым управляют всякие 'закулисы и кукловоды', и человеческие порывы для них – что-то непостижимое. И в этом – тотальное неуважение к людям, решившимся на активный протест. А ведь именно это неуважение и вывело-то людей – таких разных – на улицы! Конечно, это очень сложно – продираться сквозь проекции, которые формируются очень быстро, и попытаться понять – что движет людьми. Но единственная основа для хороших отношений с другим человеком, городом, краем, регионом – это уважение. То, чего так тотально не хватает в нашей стране.Я не знаю и не понимаю, чем закончится вся эта история. Вполне возможно, что ничем с точки зрения реализации озвученных требований. Протест объединил множество очень разных людей, пробудил гражданскую активность и самосознание жителей края (для меня было удивительно видеть солидарность с Хабаровском в Комсомольске-на-Амуре и множестве малых городов и сел нашего края. И отдельное спасибо Владивостоку). Это прекрасно. Но да, на одном протесте далеко не уедешь, впереди маячит неопределенность и конечность сил и ресурсов людей, сомнения и растерянность – что дальше? Но люди учатся самоорганизации. Осознают себя субъектами политической жизни. И это – живые люди, ошибающиеся, ищущие себя в новом мире, пытающиеся придать ясную форму чувству собственного достоинства. Да, нам неизвестно, как 'правильно'. Дискутируем, думаем, ищем, пытаемся, разочаровываемся, сомневаемся.И в этих дискуссиях и сомнениях формируется четкий идентификатор: кто перед тобой, 'свой' или 'чужой'? 'Свой' – это тот, кто огорчен арестом Фургала и приветствует любую митинговую активность – конечно, чем больше людей, тем лучше. При этом не имеет значения, каких политических взглядов ты придерживаешься. Это любопытно, но партийная принадлежность арестованного губернатора роли не играет вообще – все упирается в личность, поэтому никакой особой поддержки у ЛДПР в Хабаровском крае нет. Она вся основана на неприятии 'Единой России' и уважении к 'нашему' Сергею Фургалу. 'Чужой' – это тот, кто выступает против митингов или подчеркнуто дистанцируется. Так, местные телеканалы и журналисты, которые в упор не видят никакой протестной активности в родном городе, столкнулись сейчас с серьезнейшим отчуждением от них людей. Там же оказались федеральные СМИ. Чиновники из федерального центра. Мэр Хабаровска – тоже. Фраза, которая моментально превратит вас в чужака, – 'протесты куплены'.Эта поляризация постепенно нарастает. Сейчас, по моим ощущениям, в категорию 'чужой' переходит все, что как-то связано с федеральным центром, а региональная идентичность усиливается. В фейсбуке начали в качестве фона для своего аккаунта использовать флаг Хабаровского края, эти флаги присутствуют и на митингах – при почти полном отсутствии российских. Только сегодня, 25 июля я увидел в шествии людей, которые несли и российские флаги с кричалкой 'Россия, выходи!'. И это связано не с внезапной любовью к стране в целом, а с тем, что в рядах протестующих все большую популярность приобретает мысль о том, что корень проблемы – в федеральном центре и в одиночку Хабаровску эту проблему не решить. Приезд Михаила Дегтярева очень сильно разозлил людей – инстаграм (именно там сосредоточена основная протестная онлайн-активность с сотнями комментариев) просто взорвался злостью, сарказмом, недоумением и мемами про нового губернатора. И главная претензия даже не к экстравагантным поступкам и словам Дегтярева, нет – главное это то, что он чужой для Хабаровского края и навязан чужой Москвой.

Слушаю, читаю иногда некоторых из