Читаем Русская жизнь-цитаты 14 ноября - 7 декабря 2023 полностью

"Андрей Зорин, профессор Оксфорда, один из... - Николай Подосокорский | Facebook","Андрей Зорин, профессор Оксфорда, один из ведущих специалистов по русской литературе и культуре XVIII-XIX веков - в интервью Евгении Вежлян для издания ""T-invariant"": ""Когда мне в Оксфорде надо было произносить инаугурационную речь, я читал доклад о Толстом. И сказал, что для всех мировых славистов Толстой и Достоевский — это как профсоюзные лидеры, которые обеспечивают нам достойные условия труда, наши зарплаты и позиции. Теперь эта ситуация изменилась: на русскую литературу стали возлагать ответственность за многие неприятные аспекты русской истории. Пушкин и Достоевский страдают в большей степени, Толстой и Чехов — в меньшей, но им тоже достается. Говорят о необходимости пересмотреть канон, одних классиков вовсе отменить, а кого-то (Гоголя, например) перевести в другую национальную культуру. Этот тренд невозможно не замечать. Мне-то проще, потому что мне недолго осталось. Через два года я выхожу на пенсию и могу себе позволить не оглядываться на текущие тренды. Я что хотел сделать, то и доделаю, е.б.ж. (если буду жив), как любил выражаться Толстой. А вот для молодых людей, входящих в профессию, находящихся в начале или на пике своей карьеры, конечно, проблема серьезная. Литературный канон — это совместное творчество поколений, то, на чем стоит межпоколенческая культурная преемственность. Если канон слишком застыл, конечно, стоит и порасшатывать, но, если его вовсе обрушить, культура перестает существовать. Недавно меня коллега просил назвать пять основных русских писателей. Я ответил, что это легко сделать. Вот если попросить шесть или четыре, начинаются проблемы: кого вырезать или добавить. А если пять, более или менее все ответят одинаково — это Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой и Чехов — вариантов, в общем, нет. Конечно, есть канон XX века, очень важный и более проблемный. Но эта пятерка — неизменна. Конечно, если нам не нравится состояние страны или общественного сознания, то есть соблазн свалить все на канон. Но тут возникает опасность смещения перспективы. Всякому человеку свойственно преувеличивать значение того, чем он занимается. И поскольку люди, занимающиеся гуманитарными науками, производят дискурс, то им свойственно значимость дискурса бесконечно преувеличивать. В частности, на производителей слов начинают возлагать ответственность за историю. Но литература, даже самая гениальная, не создает истории, не генерирует ее травматический опыт. Она что-то про этот опыт рассказывает и осмысляет его. Благодаря великой литературе мы можем многое понять про культуру и общественное сознание в целом, причем не только в национальных масштабах. Поэтому изучение русской литературы — важнейший ключ не только к пониманию русского общества и русской истории, но и к пониманию сегодняшнего состояния страны. И изучение это не должно сводиться, как это все чаще происходит сейчас, к вынесению моральных оценок — порицанию одних гениев или снисходительному одобрению других. Предельная сложность, которая допускается в таком разговоре — это отделить в творчестве какого-нибудь автора положительную, гуманистическую составляющую от ужасной, имперской или, например, мизогинной. <...> Представление интеллектуалов о своей ответственности завышено. Человек, который занимается сапожным делом, считает, что сапожное дело — это главное. И в некотором смысле он прав. Потому что, если у всех будет плохая, неудобная обувь, люди будут очень несчастны. И в точно такой же мере правы интеллектуалы. Интеллектуальная работа должна быть честной, она должна быть ответственной. Но сказать, что наша ответственность больше, чем ответственность сапожников, водителей машин или кого-то еще… Ну, да, ну, вот человек автомобили водит или самолеты. Он может грохнуть сотни человек в один момент. У него меньше ответственность, чем у интеллектуала? Нет, совершенно. Может, больше. Не следует впадать в мазохистский раж и считать, что мы чего-то не сделали и от этого все погибло. Да нет же. Мы были молодые, страна поменялась очень резко. Не все были к этому готовы, и я был не готов. Кроме того, перед людьми стояли проблемы выживания. Очевидно, что многое можно было делать правильнее, успешнее, добиться лучших результатов — сомнений никаких в этом нету. Но сказать, что жизнь пошла так, как она пошла, из-за того, что мы с вами что-то неправильно написали — это безмерное преувеличение собственной роли. <...> Университетская академическая среда последние 50-60 лет долго и старательно занималась перепиливанием сучка, на котором сидит. И мало кто вложил столько усилий в подрыв авторитета гуманитарных дисциплин, как сами гуманитарии. Ну, убедили человечество, что великое искусство, философия, гуманитарная наука — это инструменты классового, гендерного и расового угнетения. А потом удивляются, почему им зарплату не хотят платить"".","Андрей Зорин, профессор Оксфорда, один из... - Николай Подосокорский | Facebook",https://www.facebook.com/podosokorskiy/posts/pfbid02BfPqPzW7mEsTn7kthnLUS9SPqWSbrorGY28jhnDLJ46sRNbPDqnP5DenGsj7agMul,2023-12-05 12:21:45 -0500

Перейти на страницу:

Похожие книги

1941: фатальная ошибка Генштаба
1941: фатальная ошибка Генштаба

Всё ли мы знаем о трагических событиях июня 1941 года? В книге Геннадия Спаськова представлен нетривиальный взгляд на начало Великой Отечественной войны и даны ответы на вопросы:– если Сталин не верил в нападение Гитлера, почему приграничные дивизии Красной армии заняли боевые позиции 18 июня 1941?– кто и зачем 21 июня отвел их от границы на участках главных ударов вермахта?– какую ошибку Генштаба следует считать фатальной, приведшей к поражениям Красной армии в первые месяцы войны?– что случилось со Сталиным вечером 20 июня?– почему рутинный процесс приведения РККА в боеготовность мог ввергнуть СССР в гибельную войну на два фронта?– почему Черчилля затащили в антигитлеровскую коалицию против его воли и кто был истинным врагом Британской империи – Гитлер или Рузвельт?– почему победа над Германией в союзе с СССР и США несла Великобритании гибель как империи и зачем Черчилль готовил бомбардировку СССР 22 июня 1941 года?

Геннадий Николаевич Спаськов

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное