Русская жизнь-цитаты-16-31 августа-2020

нам 2-3 группы журналистов на всякий случай. Это 6 или 9 человек с самого продвинутого телевидения… И наша молодежь пусть посмотрит, как работают». Так помаленьку проясняется ситуация со штрейкбрехерами из России, о которой я писал пару дней назад. Там, правда, речь шла о «двух самолетах» российских специалистов, но, полагаю, истинное их число где-то посере…дке. Вспомним лукашенковскую оценку участников митингов в Беларуси: «Бегают 150-200 человек». И смело умножим 6 или 9 на, к примеру, 10 или 20.

Это был самый великий день

в русской истории. День победы над собой. День победы над историей. День победы над земным тяготением. Чем может больше гордиться народ, если не обретением свободы? В этот день Ельцин сказал никогда прежде не слыханное и никогда не повторенное: 'простите меня'. В этот день над Россией поднялся трехцветный флаг. Три цвета - точно по числу погибших мальчиков. Что я говорю. Миллионы, десятки миллионов мальчиков погибли, чтобы он поднялся. Мы знаем, что было потом. И знаем, что будет потом: свобода победит. Свобода всегда побеждает. Свобода в порядке вещей.

“Папа Римский? А сколько у

него дивизий?”, - спросил как-то Сталин. Мы не знаем, задается ли таким вопросом Путин в отношении человека, которого он боится называть по имени, но в эти дни стало ясно, что из людей, кторые следили за судьбой Алексея Навального, кто стоял в пикетах, кто не спал, кто молился, кому не безразлична судьба Алексея, можно составить не одну дивизию.

При этом очень важно отдавать

себе отчет, что фраза Путина в разговоре с Шарлем Мишелем, главой Евросовета, что Навальный 'заболел', - это не просто наглое, демонстративное хамство. Это еще и приказ - о прекращении следствия. 'Болезни' не подлежат расследованиям. Обстоятельства, при которых люди 'заболевают', не требуют изучения ни следователями, ни прокурорами, ни полицией. Это означает, что никто не будет расследовать факт отравления Навального. Или даже как-то документально оформлять заключение (лживое) об отсутствии этого отправления. Просто - никто ничего не станет искать. 'Он заболел' - и это его личное дело, государству совершенно не интересное.

Тридцать лет «Эху Москвы» сегодня!

В девяностом году я впервые туда и пришел - осенью, по досочкам, через прорехи на полу, в какой-то смутный подвал на улице 25-летия Великого Октября, гори он огнем (Октябрь, а не подвал). Это радио - феноменальный сюжет новейшей российской истории. Счастье и везение – участвовать в этом сюжете, дружить c прекрасными и совершенно штучными людьми, работающими и когда-то работавшими на «Эхе». Многими я любуюсь, многих – уважаю, на некоторых – даже ориентируюсь, признаться. В истории моих отношений с «Эхом» была пара-тройка сюжетов, воспоминание о которых не доставляет мне радости, и моя оценка этих сюжетов остается неизменной, - но это все-таки только узелки в огромном, счастливом и очень важном сюжете… Тридцать лет - феноменальный срок для СМИ. Беспрецедентный, в российском случае. От души поздравляю любимых «эховцев» и себя немножко.

— Владимир Владимирович, что случилось

с Навальным? — [Я увидел, что происходит в Беларуси, и] он «заболел»

Глядя на последние события сквозь

неустранимую оптику, присущую архивариусу, некогда читавшему общий курс отечественной истории в РГГУ, не могу не резюмировать: в истории России было много ошибок и преступлений, но никогда прежде XX века не бывало абсолютно безнравственной чекистской банды во власти. И слезание с 'чекистского крюка' не будет простым делом. Ни физически, ни ментально.

20 августа произошла третья попытка