Русская жизнь-цитаты 21-30.04.2024

Я сидел на балконе, зачарованно глядя, как подобно маршевым колоннам, вступают в бой оркестровые группы, и перед моим внутренним взглядом проносились картины войны – но не гитлеровского нашествия летом 1941-го, а российского вторжения в Украину, ровно два года назад, в апреле 2022-го, когда точно так же по украинским дорогам шли к Киеву танковые колонны. Я представлял, сидя в зале, грохот боевых вертолетов, звуки воздушной тревоги в украинских городах, представлял, как собрались люди, включая сотни детей, в таком же большом зале Мариупольского драмтеатра, и уже летели на него полутонные российские авиабомы. И я с обреченностью понимал, что с этой войной вся оптика восприятия непоправимо изменилась: Россия стала той самой фашистской ордой, которую обличает эта музыка. Моральный пафос симфонии остался прежним – противостояние человека машине зла – но ее контекст полностью поменялся: народ-победитель стал народом-агрессором. Слушая вторую часть, светлое скерцо с романтической темой гобоя (многие тут усматривают образ Ленинграда белыми ночами), третью, скорбное адажио, словно реквием по погибшим, и наконец, финал, величаво восходящий к победным фанфарам, я не мог избавиться от мысли, что для меня это больше не симфония о Великой Отечественной войне, а эпическое повествование о победе над злом, будь то зло фашизма, сталинизма или путинской России. И еще подумал, что Россия теряет моральную привилегию на использование целого корпуса текстов о войне, от "Ленинградской" симфонии до "лейтенантской прозы", от "Летят журавли" до "Белорусского вокзала". Они остаются бесценным свидетельством страданий и подвига, они навсегда запечатлены в национальной культуре и коллективной памяти, но они больше не могут использоваться идеологией и пропагандой, от имени Седьмой симфонии больше нельзя говорить, власть потеряла право на Шостаковича. Его достаточно использовали при жизни в качестве витрины советского строя, избирая его депутатом Верховного Совета и осыпая премиями, возя по миру в качестве выставочного экспоната, и теперь его музыку следует очистить от идеологических наслоений последних восьмидесяти лет, вернув ее базовый посыл: трагическое одиночество человека и его героическое противостояние веку-волкодаву. Вирусное слово "обнуление", запущенное в космос Валентиной Терешковой, ведет свою разрушительную работу. Теперь путинская Россия обнулила память о победе. Вероломно вторгшись в Украину и грозя уничтожить планету в ядерном апокалипсисе, с готовностью приняв грязную войну и явив миру любительский косплей фашизма, Россия предала память той победы; победители Гитлера стали его наследниками. Дискуссии о том, получит ли Россия приглашение на празднования 80-летия высадки союзных войск в Нормандии в июне 2024-го, пусть даже и без Путина, – не только политическая ошибка, но этический провал. Помимо торговых, финансовых и технологических санкций, стране-агрессору необходим мемориальный бойкот: если через год в Кремле сохранится нынешний режим, то нужен полный отказ мирового сообщества от официального участия России в праздновании 80-летия победы над фашизмом в мае 2025-го. …Прозвучали финальные такты симфонии, где у труб и тромбонов в ослепительном мажоре вернулась главная тема первой части как обещание мира и радости. Если бы это исполнялось в Москве, последние ноты утонули бы в громе аплодисментов и криках "браво", но пражская публика молчала, потрясенная величием замысла и силой исполнения. Дирижер стоял, опустив руки и уронив голову. Мертвая тишина держалась не менее минуты, и лишь затем раздались первые робкие хлопки, которые перешли в 15-минутную овацию зала, вставшего с кресел. России тоже надо было бы взять паузу в своей памяти о прошлом, помолчать о победе, о фашизме и о Второй Мировой. Но у российской публики совсем другие манеры.

  Право на Шостаковича. Сергей Медведев – о преданной победе

April 29, 2024 03:37

Право на Шостаковича. Сергей Медведев – о преданной победе