Русская жизнь-цитаты 21-31.12.2023

СКОРБНОЕ БЕСЧУВСТВИЕ. Итоги года Это не личные... - Maya Kucherskaya | Facebook,"СКОРБНОЕ БЕСЧУВСТВИЕ. Итоги года Это не личные итоги года, это попытка обобщения. Спойлер: все не очень, но надежда есть.  1. Сколько раз я ловила себя при чтении очередных новостей на ощущении: нет слов. У меня нет слов. Нет слов, потому что все происходящее настолько противоречит всем моим представлениям о жизни, границах допустимого даже на политическом поле, о добре и зле, что произносить слова невозможно. На твоих глазах рушатся горы, скалы разбиваются в камнепад, текут огненные потоки.  Какие тут могут быть слова?  Максимум -- жесты: обнять того, кто рядом. Быть рядом. Быть.  Ценность близких и того, что можешь их обнять, невероятно возросла и обострилась. Кто раньше в жизни не обнимался при встрече, теперь обнимаются - необходимо, важно.  Время слов закончилось, как сказал один из самых любимых современных мыслителей. Публичных, слышных слов, уточню я. Именно поэтому и время писем в защиту хорошего тоже в общем прошло. Изредка мы все еще их подписываем, но скорее из чувства ностальгического – по тем временам, когда это что-то значило. Публичное слово бессильно. И опасно. А иногда просто бессмысленно.  Христос молчал, когда над ним издевались, после ареста. Он уже всё сказал до того. И на все вопросы или вовсе не отвечал, или просто зеркалил: ты ли царь иудейский? – ты сказал. Слова больше не имеют значения. Завтра – казнь.  2. Но это Христос, а я, мы? А все, кто когда-то был так активен? Уехали. Или остались и молчат. Выбирают жизнь. Да, выбирая молчание с теми, с кем говорить невозможно, как с огненной лавой, льющейся из жерла вулкана, люди выбирают жизнь. И не только собственную, но и близких. В том числе выбирают те, кто хочет «спасти театр», «уберечь, что можно».  От каждого, чем выше занимаемся должность, тем больше тех, кто зависит – сотрудники театра (музея, школы, университета). Собственные родители, дети, родные. Молчаливое поведение «большого» защищает, обеспечивает благополучие сотням «маленьких» людей, вынимаем «большого» из центра – обрушивается жизнь «маленьких».  Конечно, героизм заслуживает уважения, но он аномален. Нормальная жизнь устроена иначе – утренний кофе, звонок маме, контурные карты для ребенка, купить продукты, записаться к врачу, работа, встречи с коллегами, встречи с друзьями. Быть «добрым малым», быть «обывателем», частным человеком – нормально, это жизнь. Можно ли отказывать людям в праве на нее? 3. С другой стороны, объяснить можно что угодно и оправдать. И это еще один вызов нынешнего времени: неосуждение. Вызов для тех, кто уверен, что это добродетель. Ты не знаешь про человека всего, не можешь знать, значит, не осуждай, не суди – казалось бы,  просто. Однако следующий шаг – моральный релятивизм, «все позволено», а значит, и в неосуждении этом, конечно, важно вовремя остановиться, но лучше позже, чем раньше.  4. Усталость Главным итогом этого года для людей живущих и в России, и за ее пределами стала усталость. Усталость, что ад не кончается, что лучше, кажется, не будет, а вот хуже, скорее всего. Усталость, что все это очень напоминает СССР. Усталость от того, что все действующие лица политического театра играют слишком знакомые роли, мы уже знаем наизусть, кто что скажет, один попробовал заговорить не по-заученному, ну, и где он сейчас. Усталость от бессилия. Никогда прежде у меня столько всего не получалось, проваливалось, сколько в этом году. Братство проигравших. Усталость еще и от того, что прежний мир разрушен, а нового, приемлемого, не предвидится. И что такое эта недавняя голая вечеринка – как не пусть и весьма сомнительная, но хоть какая-то попытка сохранить рассыпавшееся прошлое, каким оно было у тех, кто эту вечеринку  организовал, жажда вернуть времена, когда выходил журнал Playboy и можно было и это, воспоминание о былой свободе. Ах, дело, конечно, не в Плейбое, не в Икее и не в Макдональдсе, а в том, что всего, бесчисленного, к чему привыкли за 30 лет, больше нет.  5. Впервые в Москве нет не только привозных (что понятно), но и вообще никаких крупных выставок. Из сокровищниц Третьяковки, Пушкинского, частных коллекций, тоже нет. Нечего показать? Страшно не попасть. То же происходит с кино, российских фильмов совсем мало, хороших тем более: непонятно, какую идеологию отрабатывать, к какой аудитории обращаться. «Чебурашек» на целый год не напасешься, «семейное кино» пугающе по нынешним временам человечно, а пропагандистское - да кто ж его захочет смотреть. Остается ""Слово пацана"", ностальгическое, с понятными ценностями и с утверждением, по мнению большинства, последней социальной правды (бессилие государства, сила стаи, выживает сильнейший). Но это не широкий экран, кинотеатры полупустуют. И только театр полон, забит, аншлаги - понятно, последняя отдушина. Светская литургия, когда можно вместе с другими пережить похожие эмоции. Легальная возможность солидарности, ну, хотя бы такой.   6. И все-таки есть еще литература. Романы пишутся медленно, но будет написана и «Война и мир», и «На Западном фронте без перемен». Верю, да почти знаю, что эти тексты сочиняются прямо сейчас. Время слышных слов закончилось. Время неслышных продолжается. Но однажды мы их услышим. И по ним еще будут изучать нынешнее время, год от Рождества Христова 2023-й.",СКОРБНОЕ БЕСЧУВСТВИЕ. Итоги года Это не личные... - Maya Kucherskaya | Facebook,https://www.facebook.com/maya.kucherskaya/posts/pfbid02Mo4jafN19TXqiR8iapYeZwba2eWPrYiaSpDttajnjscSHQTMvXBJqZubtBfvwiC8l,2023-12-25 09:26:21 -0500