Русская жизнь-цитаты 7-14.04.2022

Facebook,"Кому на Руси...  (продолжение) По гребню бетонной стены колючка образует надпись КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО. Сценография Серебренникова. Камингаут. Я читала Некрасова с купюрами. И в школе, хоть лично у меня с учителями литературы складывалось все неплохо, к Некрасову программа сумела, конечно, привить стойкое отвращение. В более сознательном возрасте перешедшее в равнодушие. Глупо прожила жизнь, эх.  Текст поэмы, хотя и сокращенный, на сцене «Гоголя» извергается таким кипящим гейзером, что иногда хочется погуглить первоисточник – неужели у классика так? Так, так.  Кирилл сделал (по своему обыкновению) небывалое. Во-первых, вообще впервые – поставил канонического, лишь слегка поджатого, Некрасова – до этого ни театр, ни кино к нему не обращались. Во-вторых, рискнул разбить действие на ТРИ акта, чего почти никто не делает, боясь короткого зрительского дыхания. И, в-третьих, поставил – как и «Маленькие трагедии», как и «Барокко» - в излюбленной им дико лихой «смешанной технике» жанров, которую адекватно воспринять может вообще только не отравленная канонами молодежь. Которая, собственно, и заполняла до потолка зал (ну, не считая меня).  Про спектакль всё уж, небось, что можно написано.  Напомню конспективно. Первая часть: «Спор». Сходятся известные нам семь мужиков (Неурожайка тож) и давай решать – кому живется счастливо, вольготно на Руси. Что удивительно и заметно уже к первом антракту: в многофигурной композиции – по сцене бегает, орет, митингует, пьет, прощается с бабами и тд – в общем-то толпа, где не до характеров. И странным образом – они есть. Каждый со своим лицом. Ну, может, мне так кажется, потому что знаю в лицо каждого. Кукушкин – начинающий барыга в адидасе, Штейнберг – умник, «образованный», Харитонов – пропойца, каменная башка, Горчилин – «над схваткой», Фоминов – охламон, «давайте жить дружно», Авдеев, самый бедовый, самый горластый, именно он на вопрос – КОМУ? - разворачивает над головой страшный плакат ЦАРЮ! – и получает в морду, сейчас и потом, и так и ходит, расквашенный, в кровище, которую, как мы узнали сегодня, легко заменить красной краской, особенно в поезде Москва – Самара. И вот что это всё слегка напоминает – «Парад планет» Абдрашитова-Миндадзе. Где ведь их тоже семеро. И таких же разных. И таких же русских. И так же попадающих в ирреальный мир полувойны-полукошмара с сошествием туда странных нездешних женщин…  Удивительно рифмуются с «Парадом планет» - грани изломанного русского характера и вечной русской загадки. «Ты и могучая, ты и бессильная» - роковой российский оксюморон. Насельники пустого места, которым оборачивается для них – да и для нас – Россия.  Раньше я думала – ИХ НЕТ. Этих мужиков в кризисе среднего возраста, как бы накрытых ракетой. От этого вся мистика.  Сейчас поняла – МЕСТА НЕТ. Нету этого места, по которому они бродят, вполне реальные, русские люди, отнюдь не населяющие, а ОБРАЗУЮЩИЕ Россию.  Так же и в спектакле – и особенно во второй его части под названием «Пьяная ночь». Дикий балет, поставленный Антоном Адасинским на музыку Ильи Демуцкого. Упившиеся, потерявшие берега и себя мужики, раздетые до подштанников, переходят на язык жестов, тела, движения – потому что слов ни у кого не осталось…  И третья часть – «Пир на весь мир». Со смещенной точкой кульминации – главой «Крестьянка». Есть такие страшные пули, со смещенным центром тяжести. Они не просто убивают, а гуляют по организму, перемалывая его в фарш. Вот такой пулей, помещенной в последний акт мистерии, явилась Евгения Добровольская со своей историей страшного женского «счастья» на Руси. Балаган кончен. Кончено – дуракаваляние, всякая смехота в антракте, приставания к зрителям, чем так знаменит Никита Кукушкин… Кончен авангардный балет, игра в смерть и воскрешение, кончены русские народные сказки. Пришла и говорит – не похоже, что ритмическим стихом, - простой страшной прозой русская народная трагедия. Сыгранная большой русской актрисой со всей мерой тихого трагизма, вызревшего в лучшей из реалистических театральных школ России.  Я не запомнила, звучал ли после длинного и сокрушительного монолога Матрены на сцене текст. По-моему нет. По-моему, слово матери - самого уязвимого и самого несчастного существа в кошмаре русской жизни – было последним. У Некрасова – просто матери. В проекции, от которой мы не можем отделаться – матери солдатской. По-моему, только две страшные песни Егора Летова – Родина и Пуля виноватого найдет – громыхали в финале, а фоном к ним парни мужского спектакля (с женским, смещенным центром тяжести) надевали, одну на другую, футболки с идиотскими патриотическими слоганами. И на поклон никто не вышел. Потому что – какой поклон? Они же не играли. PS. Забыла. Они там устроили игру с залом - кто счастлив на Руси - тому дадут рюмку водки. Включились многие. Свои 50 грамм получил один - он сообщил, что счастлив, потому что в тот день Тина Канделаки уволила его с канала. У остальных счастье не засчитали.",Facebook,https://www.facebook.com/alla.bossart/posts/2181066695383420,2022-04-08 02:23:46 -0400