Читаем Русская жизнь-цитаты 7-14.07.2022 полностью

Facebook,"Ещё хочу сказать про этот хоровой рок-оргазм «Я остаюсь». Крупнов и «Чёрный обелиск» - не мои кумиры, далекие от меня абсолютно. Ну вот я специально посмотрела клип «Дорожная» и перечитала текст песни Крупнова, написанной в 1994 году. Слушайте, это манифест остающегося диссидента, манифест человека несогласного, инакомыслящего, который остаётся в стране, оставаясь собой!  Это не гимн соития с властью!  Я здесь привык, я здесь как будто в строю, Я вижу все, хоть здесь и мало огней. И на ногах я здесь так твердо стою, А чтоб стоять, я должен держаться корней. Я здесь привык, я здесь не так одинок, Хоть иногда, но здесь я вижу своих. Когда начнет звенеть последний звонок, Я буду здесь, если буду живым. Эти слова - полная противоположность той эйфории, которую транслирует клип рокеров-лоялистов. Эта мерзость - привлечения мертвых в свои ряды -  стала обыденностью. За них маршируют Пушкин и Толстой, Лермонтов и Есенин, Высоцкий и Цой, Бодров и Балабанов. Конечно, мне лично ужасно горько и противно, что в этих рядах патриотического оргазма я вижу Алексей Романов, Гаркушу, Сурганову… Ужасная подлость, может быть неосознананая? Но нет, взрослые же люди, делают свой выбор осознанно. Был бы Крупнов с ними в этом хоре? ( они его поместили туда, внедрили, вписали) Не знаю. Но чувство гадливости есть, врать не буду. Переслушайте эту песню в первоначальном виде, 1994 года. Там нет такого вызывающего отвратного самодовольства. Там есть другое, прямо противоположное чувство  - остаюсь, чтобы сказать нет.",Facebook,https://www.facebook.com/xenialarina/posts/pfbid02GEVFnESR4m1hys2Rf53cxZsRHRJmS9tKRjyrJspKYAPhW642EEPxDXdSJ8ffVLXNl,2022-07-13 02:45:07 -0400

Facebook,"Джинсы, ""Кола"", жвачка, фастфуд, ""Мальборо"", реклама... Марк Твен, Николас Тесла, Воннегут, Фитцжеральд, Армстронг, Бредбери, Азимов, Брин, Маск...  Успех, сам за себя, разведи ближнего, деньги из воздуха, ""звериный оскал капитализма""... Свобода слова и собраний, система сдержек и противовесов, местное самоуправление, независимый суд, право на ошибку, передовая наука...  Список можно продолжать до бесконечности. Каждый выбирает ""американские ценности"" на свой вкус (и реальные и мифические, основанные на расхожих стереотипах). Каждый борется за или против тех ценностей, которые импортирует. Живя в России, я предпочитал ""импортировать"" из Штатов в собственную жизнь то, чем смог бы, грубо говоря, похвастаться перед инопланетянами. То, что можно назвать наследием землян, увезти с собой на другую планету, если вдруг ""остановите Землю, я сойду"". И, конечно, именно на такие вещи я обращаю в первую очередь свое внимание, живя и путешествуя по Америке в последние три года.  Достижения американской науки - из этого негласного списка, новой строчкой в котором стали опубликованные сегодня снимки космических глубин, сделанные телескопом «Джеймс Уэбб» (пылевые «горы» туманности Киля, группа из пяти галактик Квинтет Стефана в созвездии Пегаса и газовое облако вокруг умирающей звезды - туманность Южное Кольцо). В 1996-м, в Вашингтоне, я брал интервью у пожилого профессора, ветерана NASA одного из разработчиков телескопа ""Хаббл"" (папы ""Уэбба""). В какой-то момент решил поумничать и заметил, что у ученого нет и быть не может национальности, но, конечно, есть правительства, которым хватает ума создать для ученого комфортную среду. Такую, в которой он свободен в своем эксперименте, в праве ошибаться и начинать сначала, быть сумасшедшим, рисковать, бросать вызов догмам, спорить с самим правительством. И повезло тем ученым, которые в таких странах живут.  Профессор выслушал, похвалил за ""отличную формулировку"" и добавил самое, на мой взгляд, важное:  ""Только это должно касаться каждого, не только ученых. Невозможно создать отдельную среду для ученых, отдельную для остальных граждан. Ну то есть на время можно, но раньше-позже такая система развалится, и в результате наука пострадает одной из первых"".  Вспомнил тот разговор, глядя на волшебные фотографии ""Уэбба"".",Facebook,https://www.facebook.com/stanislav.kucher/posts/pfbid029vrQ9haxtFDVwMyNM2Eg6oKkVBh4J3pqRmvtQ753tBRbsTMsFRNAL42s26T3t4xVl,2022-07-13 02:45:47 -0400

Перейти на страницу:

Похожие книги

Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное