Читаем Русская жизнь-цитаты 7-14.09.2024 полностью

  Андрей Мальгин - Моя колонка для The Moscow Times: Однотипные... | Facebook

September 09, 2024 09:43

Татьяна Мэй - Допускаю, что у меня некоторый перекос уже в... | Facebook

Допускаю, что у меня некоторый перекос уже в информационной картине мира образовался. Но как вот так получается. Недавно в проходном разговоре упомянули сталинские репрессии. Собеседник говорит - мол, не отрицаю... но у нас в семье никого не тронули. И вообще... все-таки это все преувеличено... Стояли бы где-нибудь на Невском или Литейном, там все просто. Поворачиваемся направо - архитектор расстрелян. Поворачиваемся налево - брат архитектора расстрелян, отец или сын. Пару метров прошли - вот декор на здании, чудесная майолика, керамист умер в тюрьме. За угол свернули, на Конюшенную, там изящный модерновый метеорологический павильон, - создателя во время следствия били по ушам томом "Истории русского искусства" Грабаря. Тоже, кстати, в тюрьме умер. Ну и так далее. Наглядней не бывает. Хотя и не исключаю, конечно, что архитекторы такой злокозненный народ - сплошные вредители собрались. А тут сидим на диване, в окна вид буколический. Ок, говорю. Назови любимое советское кино. Человек радостно встрепенулся: "Берегись автомобиля"!" Приятно, хороший вкус, я тоже его люблю. Теперь, говорю, давай вспомним актеров, режиссера и вообще всех, кто участвовал в создании. Ну, перебрали по одному. Режиссер Рязанов - вырастил отчим, родной отец отсидел в лагерях семнадцать лет. Встреча ничего не дала, настолько это был сломанный исковерканный человек. Георгий Жженов - чуть не "дошел" в лагере, еле выжил, ну “Саночки” все читали; брату повезло меньше - умер от пеллагры. Смоктуновский - из-за пребывания в немецком плену запрет после войны на жительство в 39 крупных городах. Из лагеря военнопленных он бежал, но кого это волнует. (Спасли его, кстати, истощенного и больного, укрыли и выходили "дорогие сердцу украинцы” в Каменец-Подольской области.) Ольга Аросева, “Люба, я вернулся”. Маленькую Олю на параде Сталин за ручку водил. Букет преподнес. Через три года отца расстреляли. Ее вызывающим письмом, что не верит в виновность отца, Сталин, к счастью, пренебрег. Любовь Добржанская, мама Юры Деточкина. Ее отца посадили еще в двадцатых, отбывал на Соловках, больше никогда не видела. Ее первого мужа - по доносу в тридцатые. Пытали на следствии так, что он покончил с собой в камере. Папанов легко отделался - шесть лет за самовольную отлучку в армии, маршевая рота. Бархатный голос за кадром, Юрий Яковлев. Кстати, это он должен был Деточкина играть. "Почти все мои родственники погибли в аресты 37-го года, кто-то умер сосланным в Казахстан, в тюрьме, другие были расстреляны. Мой родной дядька подвергся репрессиям в 34-ом и был расстрелян". Наконец-то. Хоть Ефремова не зацепило. Даже наоборот - папа работал главбухом воркутинских лагерей. Мне аж полегчало. Ребенок нормально вырос. Пошел поступать… тьфу, черт: “...перед третьим туром надел чужой костюм (достался от расстрелянного родственника)”. Между делом так упоминает, совершенно обыденным тоном. Кто там еще... Сценарист Брагинский - расстрелян дядя. Композитор Андрей Петров, написавший для фильма изумительный вальс, узнаваемый с пары нот, - внук Петра Ваулина, знаменитого керамиста. Как раз его дед умер в тюрьме. А, Галина Волчек, как я могла забыть. Вот у кого все хорошо. Мама-папа целы и успешны. Маму она, правда, люто боялась. А уж как ненавидела школу. Единственный человек оттуда, которого вспоминала с нежностью и благодарностью - учительницу литературы Анну Дмитриевну Тютчеву, насколько понимаю - правнучку Федор Иваныча. Замечательный пример “оставшихся”. Ну, про нее отдельно надо. У нее, кстати, был брат, Владимир Дмитриевич Тютчев. Летчик. В тридцатые самолет потерпел аварию, упал на польскую территорию. Поляки летчика вернули, после чего он поехал прямиком в места Польше противоположные. Вернулся лет через двадцать. Жить в Москве было уже нельзя, пристроился в Рязани. Сначала покончила с собой жена, а следом и он. И так далее, и так далее, и так далее. Это ж надо же, в общем. И кинематографисты оказались все как на подбор шпионы, буржуазные лазутчики, троцкисты-утописты-вредители. Что ты будешь делать.

  Татьяна Мэй - Допускаю, что у меня некоторый перекос уже в... | Facebook

September 09, 2024 09:42

Моя мама Лика Бахтадзе была для меня лучшим... - Katerina Kotrikadze | Facebook

Перейти на страницу:

Похожие книги

Зеленый свет
Зеленый свет

Впервые на русском – одно из главных книжных событий 2020 года, «Зеленый свет» знаменитого Мэттью Макконахи (лауреат «Оскара» за главную мужскую роль в фильме «Далласский клуб покупателей», Раст Коул в сериале «Настоящий детектив», Микки Пирсон в «Джентльменах» Гая Ричи) – отчасти иллюстрированная автобиография, отчасти учебник жизни. Став на рубеже веков звездой романтических комедий, Макконахи решил переломить судьбу и реализоваться как серьезный драматический актер. Он рассказывает о том, чего ему стоило это решение – и другие судьбоносные решения в его жизни: уехать после школы на год в Австралию, сменить юридический факультет на институт кинематографии, три года прожить на колесах, путешествуя от одной съемочной площадки к другой на автотрейлере в компании дворняги по кличке Мисс Хад, и главное – заслужить уважение отца… Итак, слово – автору: «Тридцать пять лет я осмысливал, вспоминал, распознавал, собирал и записывал то, что меня восхищало или помогало мне на жизненном пути. Как быть честным. Как избежать стресса. Как радоваться жизни. Как не обижать людей. Как не обижаться самому. Как быть хорошим. Как добиваться желаемого. Как обрести смысл жизни. Как быть собой».Дополнительно после приобретения книга будет доступна в формате epub.Больше интересных фактов об этой книге читайте в ЛитРес: Журнале

Мэттью Макконахи

Биографии и Мемуары / Публицистика
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика