Русская жизнь. Возрастной шовинизм (декабрь 2007)

…Чего? Телевизор? Знаешь, Зина, я не смотрю. Не понимаю, чего там показывают. Вроде все нормально, а слова не те. Не понимаю. Племянник смотрит, злится. А я ему - чего ты злишься, ты мне объясни, чего они там. Говорит, «национальный проект» у них какой-то. Ругается, говорит, воруют. Ну сейчас все воруют, жизнь такая наступила…

…Что ты говоришь? Племянник? Что племянник? А чего ему сделается. Работает в каком-то офисе. Он говорит, «офис», «офис». Уходит утром, приходит ночью. Нет, нет, я бы знала. Нет, и девушки тоже нет. Говорит, что у него работа перспективная. Продажи какие-то. Не знаю, что он продает. Я спрашивала, может, можно там что-нибудь взять по дешевке, ну как с предприятия, помнишь? Он говорит, что там ничего нет, какие-то бумажки, говорит, я не пойму. А мне кажется, он сам не очень понимает, какие такие бумажки. Я только боюсь, не посадят ли его. Вон же Ходорковского посадили, вроде тоже за бумажки какие-то… Налоги? Ну я не знаю. Это ты у нас, Зина, политическая. А я даже в партии не была. Сейчас-то, конечно… Что? Зина, тебя совсем не слышно, там треск…

…Зина, я тебе чего звоню-то. Я поздравить. У Иван-Михалыча твоего дата вроде как? У меня в книжке записано. Полтинник? Отмечать будете? Надо бы отметить по-людски, главная дата, пятьдесят…

…Что? Ой… Когда? От чего? Ой, Зинуля, горе-то какое… Зина, не надо плакать, все там будем, ох ты Господи, горе-то какое… Где похоронили-то? Во что обошлось?

…Вот просто мрут и мрут. Недавно Игорь-Степаныч вот тоже… Что? Не знала? Тоже, тоже… Так вот живешь-живешь, а когда помрешь - не знаешь. Такая у нас жизнь, Зинуля. Такая жизнь.

…Ну пока. Не болей. Главное здоровье.

Дмитрий Губин Я приду плюнуть на ваши могилы

Убить в себе старика

У Эдуарда Лимонова в одной из книг (столь схожих, с моей точки зрения, что лень искать цитату), написанных после того, как он перестал быть беллетристом, есть примечательное описание встреченных им по возвращении в Россию старух. Пресловутых «babushkas».

Лимонов плюет на отечественную традицию почитания старости (на мой взгляд, лицемерную) и описывает российское старческое племя правдиво: как бесполое, беспомощное, скорее завернутое, чем одетое в ветхие шушуны, тащащее куда-то непонятно чем набитые сумки и абсолютно одинаковое в этой своей безликой убогости. Да, все точно.

А главное - Лимонов замечает, что «babushkas» ничуть не изменились с того момента, как он покинул СССР. То есть двадцатилетний срок, долженствующий, по идее, сформировать новое поколение пожилых, де-факто клонировал очередное поколение беспомощных, убогих, нищих особей, которых не за что уважать, ибо уважение есть все же оценка чьего-то поступка и чьего-то труда. Головы в серых платках, «польты» с цигейковыми воротниками, алюминиевые кастрюльки с выпукло-вогнутыми донцами (о господи, молотками они их что ли хреначили?), вечно дымящееся на плите варево из перемороженных белков-углеводов.

Я всегда подозревал, что именно эта вмененная обязанность испытывать уважение к людям, которых уважать не следует («Не смейте забывать учителей!» и прочая назидательность) и формирует преемственность российского стариковства. Несколько лет назад я даже написал про это статью «Какими мы (не) будем» - ее напечатали в «Огоньке», но в названии сняли скобки.

После чего я огреб от народа в ЖЖ (и не только в ЖЖ) по полной программе. Разумеется, меня обвинили в фашизме и геронтофобии. Хотя я черным по белому выстраивал простую логическую цепочку: 1. Старость советского типа следует не уважать, а презирать - просто затем, чтобы не стать со временем таким же, жалующимся на жизнь, видящим во всех воров и стоящим на карачках перед любой властью. 2. О самих стариках следует заботиться, как минимум, материально: опять же, чтобы не стать такими как они, большей частью не заботившиеся ни о ком, легко бросавшие детей на продленки ради своего социалистического производства.

Еще я написал о том мучительном чувстве, которое испытываешь, понимая, что твоя до слез любимая бабушка (тетя, дед) - они вот и есть в социальном плане эти никчемные старики. Так ребенок, бывает, повзрослев, обнаруживает, что его мама и папа не супергерои вселенной, а мелкие вруны и крупные неудачники. И что, убить родителей? Разумеется, убить: в самом себе, не дать в себе этому всему развиться. Как писал Давид Самойлов о случае Светланы Аллилуевой: не отказываясь от родства, не принимать наследства.