Русские банды Нью-Йорка

Вспомнив уроки Динби, Кирилл хотел обратиться к аборигену на матросском жаргоне, чтобы тот сразу понял, с кем имеет дело. Но почему-то не решился, и произнес вполне учтиво, как на уроке в гимназии:

— Доброе утро, сэр.

— Утро… — кивнул тот, слегка скосив глаза на пришельца.

— Не скажете, далеко ли до Нью-Йорка? — спросил Кирилл как можно непринужденнее.

Абориген нисколько не удивился.

— Сто шестьдесят миль.

— А не скажете ли, могу я кому-нибудь продать эту шлюпку?

Абориген вытянул руку и показал на зеленое двухэтажное здание в глубине поселка, возвышавшееся над красными черепичными крышами:

— Спроси у Андерсена. В нашем поселке он один все покупает и все продает.

Произнеся эту фразу, он скрестил руки на груди и отвернулся, продолжая внимательно изучать горизонт, скрытый полосами тумана.

По дорожке, выложенной плоскими булыжниками, Кирилл направился к поселку. Вид развешенных рыбацких сетей напомнил ему об Одессе, и он зашагал быстрее. Что такое сто шестьдесят миль? Несколько часов на поезде. Динби говорил, что пароходы в Россию уходят едва ли не каждый день. Не возьмут на один, возьмут на другой — матросов вечно не хватает. И всего через пару недель он увидит родной берег…

Если верить вывеске на зеленом доме, то здесь размещался отель, работал парикмахер, и стирали белье, а также предлагали снаряжение для ловли тунца. Но, похоже, вся эта бурная деятельность начнется еще нескоро. А пока в доме все спали. Даже белая лохматая собака лишь приподняла ухо, когда Кирилл прошел мимо нее, и снова заснула. Тишину нарушали знакомые звуки, раздававшиеся за домом — кто-то колол дрова. Кирилл зашел за угол и увидел невысокого человека, раздетого по пояс, в шляпе и с платком на шее. Он оперся на длинный топор и обернулся:

— Пришел катер?

— Не знаю, — сказал Кирилл. — Мистер Андерсен?

— Мистер Андерсен дрыхнет на перине, — сказал человек с топором. — Можешь разбудить его. Если ты уже ничего не ждешь от жизни. Только сначала объясни мне одну вещь. Если катер не пришел, то откуда в нашей чертовой дыре появился новый человек?

— По морю ходят не только катера, — сказал Кирилл.

— Слушай, братишка. — Человек с топором явно не торопился возвращаться к своему утомительному занятию. — Я торчу здесь уже третий день, жду катера, чтобы перебраться через залив. И если кто-нибудь поможет мне это сделать — на катере, на шхуне или на любой другой посудине — то он узнает, каким благодарным может иногда быть Энди Брикс.

— Мне очень жаль, — учтиво развел руками Кирилл. — Но у меня только шлюпка, которую я с удовольствием продам.

— Шлюпка? — Энди Брикс задумчиво почесал подбородок. — Я бы с удовольствием ее купил. Да вот беда. Мистер Андерсен рассчитывается со мной оладьями на завтрак, рыбой на обед и молитвами на ужин. Ты примешь к оплате тарелку оладий? С патокой? Можешь не отвечать.

Он поплевал на руки и снова взялся за топор. Кирилл не спешил уходить. Этот человек чем-то неуловимо напоминал ему дядю Жору. Он был примерно того же возраста, и точно так же с отвращением смотрел на гору чурбаков, которые ему предстояло наколоть.

— А когда обычно просыпается мистер Андерсен?

— Не раньше, чем я сварю кофе, — проворчал Брикс. — Он отпустил прислугу на похороны. Странное дело, у прислуги горе, а страдать должен я.

— В таком случае, — Кирилл сбросил с плеча сумку, — вдвоем мы справимся быстрее.

Он колол дрова, а Брикс пытался растопить летнюю кухню, почти такую же, какая стояла во дворе Жоры Канделаки — невысокая печурка со следами побелки и жестяной трубой, торчащей над дощатым навесом. Закопченный кофейник долго не поддавался нагреву, а когда, наконец, зашумел, Брикс неожиданно приложил ладонь к уху:

— Ого! Кажется, сегодня кофе придется варить не мне! Слышишь? Катер идет!

Он побежал к дому, на ходу натягивая кожаный жилет.

— Пора собирать вещички. А ты пока сходи на кухню. Кофе в стеклянной банке на подоконнике, сам найдешь!

Кирилл не собирался наниматься в повара к неведомому Андерсену. Ему надо было только продать шлюпку, причем ровно за такую сумму, какой хватит на билет до Нью-Йорка. С небольшим запасом. Размышляя о размерах этого запаса, он пошел вслед за Бриксом. Андерсен наверняка уже проснулся, а поговорить с ним можно и без утреннего кофе.

Он поднялся на высокое крыльцо и оглянулся. Отсюда ему хорошо был виден берег. Он увидел причал и стоящих на нем людей. Увидел паровой катер с высокой трубой, из которой вылетали хлопья сизого дыма. И увидел шхуну со спущенными парусами, которая шла за катером на буксире.

Кирилл почувствовал, как обмякли колени. Это, без всякого сомнения, была та самая шхуна. Словно что-то толкнуло его в спину. Через минуту он уже был далеко от дома Андерсена, торопливо шагая по накатанной дороге прочь от берега.

Он прошел мимо аккуратных домиков, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Как только дорога свернула за сад, он все-таки побежал. И понесся, не чуя ног под собой. Только слышал гулкий стук каблуков где-то сзади. Оглянулся — нет, никто за ним не гнался. Это стучали его собственные сапоги.