Русские банды Нью-Йорка

По Гудзону шли океанские пароходы и высоченные парусники, и лодка выглядела на их фоне жалкой скорлупкой. Но, обогнув Баттэри и свернув на Ист-Ривер, Илья перестал стесняться своего неказистого суденышка. Здесь он легко обгонял грязные буксиры, а вдоль обоих берегов теснились у пирсов рыбацкие шхуны, низкие баржи и пузатые шлюпы. Там и сегодня, в воскресный день, кипела работа — скрипели блоки, визжали лебедки, грохотали настилы под ногами бегущих грузчиков.

У затона ветер стих, и пришлось выгребать против течения, опустив парус. Сверчок упирался изо всех сил, пыхтел и раздувал щеки, однако Илье было ясно, что на пару с таким гребцом далеко не уйдешь. Он оглядел берег и направил лодку к двум старым баржам, сидевшим на мели. Если причалить к одной, то с нее можно перебраться на другую, а та лежит кормой на берегу. Берег, правда, отсюда просматривался плохо, и никаких признаков дороги или хотя бы тропинки Илья не заметил, но уж пробраться через прибрежные кусты он сумеет.

Они подгребли к барже и двинулись вдоль ее борта, густо затянутого порыжевшими водорослями. Заглядывая в проломы обшивки, Илья видел, что внутри плещется вода, а от верхней палубы остались только редкие доски. Он искал место, где бы привязаться, и дошел до самой кормы. И здесь обнаружил нечто странное.

Корма баржи была чистой. На досках обшивки, темных от воды, не было водорослей, ни старых, ни свежих. Приглядевшись, он заметил четкий стык. Можно подумать, что кто-то занялся ремонтом полусгнившей посудины и уже заменил целый кусок кормы. Причем сделал это совсем недавно, судя по тому, что шляпки гвоздей не успели заржаветь.

— Ты хочешь встать здесь? — спросил Сверчок, опасливо озираясь. — Нехорошее место.

— Чем это оно тебе не нравится?

— Не знаю. Мы тут как в ловушке. Нас не видно ни с воды, ни с берега. Если нападут пираты, никто и не заметит.

— Какие пираты? — рассмеялся Илья. — Ты, Сверчок, слишком много читаешь.

— Ничего я не читаю! А только отец говорил, что затон — самое что ни на есть пиратское место.

Илья постучал по корме и прислушался. За досками плескалась вода.

Он встал в лодке и ухватился за щель между досками. Подтянулся, забросил ногу и уселся верхом на фальшборт.

— Босс, ты куда? — ужаснулся Сверчок.

— Тут недалеко, — весело ответил Илья, осторожно трогая ногой сгнившую палубу. Ему все стало ясно. — Подожди немножко, фокус покажу.

Он сполз на палубу и лег на истлевшие доски. Под ногами они наверняка проломились бы, но лежа он смог доползти до трюмного люка и свесить туда голову.

Как он и ожидал, баржа оказалась с начинкой. Внутри, в затопленном трюме, стояла шлюпка, тяжело груженная, затянутая брезентом. Видимо, ее завели сюда через корму, как-то убрав заплату.

Илья живо разделся и спрыгнул в трюм. Ноги коснулись скользких брусьев, и он тут же отдернул их, опасаясь напороться на гвозди. Подплыв к шлюпке, развязал конец и немного отдернул брезент. Под ним оказались мягкие сплюснутые рулоны, обернутые серой бумагой. Вытянув один, он надорвал край упаковки. Это был отрез гладкой блестящей ткани.

Прихватив с собой три отреза, Илья вернулся в лодку.

— Смотри, что я нашел. Это шелк. Его там много. Очень много.

— Что? — Глаза Сверчка смешно округлились. — Полная баржа шелка? Босс, это же… Это же пиратский склад!

— Мне все равно, чей это склад. Садись на весла. Нам тут лучше не задерживаться.

Может быть, ветер стал дуть в другую сторону, а может, лодка попала в блуждающее течение, но только теперь она двигалась гораздо быстрее. И Сверчок больше не пыхтел, вытирая пот, а дышал резко, отрывисто, в такт частым гребкам.

Они вышли из затона Корлеар и снова, поймав ветер, подняли парус.

— Теперь куда? — спросил Сверчок. — Домой?

— Да мы же только что из дома. Нет, приятель, тебе придется еще потерпеть, — сказал Илья, направляя лодку к яхтенному причалу.

— Ну, здесь-то другое дело, — Сверчок облегченно выдохнул, заметив неподалеку катер береговой охраны.

По дороге к дому родителей Илья несколько раз останавливался перед витринами, придирчиво изучая свое отражение. Ему хотелось выглядеть прилично, и он затягивал галстук, чтобы из-под воротника великоватой сорочки не был виден новый шрам на шее.

Дверь открыла мама. Увидев на ней фартук с иголками и с ножницами в кармане, Илья понял, что пришел не вовремя. Остерманы работали.

— Я на минутку, — сказал он, торопливо поцеловав маму в щеку. — С работы отпросился. Вот, принес говядины на жаркое. И еще вот…

— Дора, и с кем ты там шушукаешься? — в коридор выглянул отец. — Сынок, что случилось?

— Ничего. А где Оська? А где наша конопушка?

— Они внизу, в мастерской, — ответила мама и потянула его за руку. — Почему ты не заходишь? Неужели трудно выбрать время, чтобы навестить родных? И что это за работа, при буфете? Я понимаю, там весело, там хорошо платят, но ты подумал о будущем? И сколько же там платят? Не стой на пороге, садись уже!