Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

Русские евангелики действительно восприняли революцию с воодушевлением. С 1905 г. начался период бурного расширения баптизма. Возросло как число верующих, так и число связанных с движением организаций. Это расширение повсюду вызывало жаркие споры: и у печи в крестьянской избе, и в правительственных кабинетах Петербурга. Многие темы этих споров, впрочем, были актуальны уже в 1894 г.: положение неправославных подданных в православном государстве, отношение между русской народностью и православием, социальные и политические последствия религиозного выбора. Теперь, после Октябрьского манифеста, распространение евангелического движения также ставило вопрос о гражданском обществе при конституционном режиме и вопрос о перспективе и даже желательности религиозного плюрализма в России.

Глава II Эпоха «открытого штурма» Организация и сообщество баптистов после 1905 г

В начале 1911 г. старый миссионер и пресвитер бакинской общины Василий Васильевич Иванов, озирая шесть лет бурного роста баптизма после объявления свободы совести, писал: «Будучи вооружены истиною Божию, они смело выступают в неравную борьбу с заблуждениями всякого рода и с большим успехом расширяют свою духовную территорию… С 1905 г. в истории баптизма наступила эпоха, которую можно назвать эпохой открытого штурма» [Иванов 1911: 69][31].

Несомненно, торжество многих гражданских прав после Революции 1905 г. значительно изменило статус молодого баптистского движения в России, открыв перед ним новые перспективы расширения и развития. Проведенный государством ценз религиозного сектантства показал, что со времени принятия указа о веротерпимости в апреле 1905 г. до 1 января 1912 г. численность русских баптистов увеличилась на 21 140 человек – примерно на треть их общего количества (66 788 человек). Тот же ценз показал, что другая ветвь движения – евангельские христиане – насчитывала в своих рядах 29 988 человек, причем примерно равную с баптистами долю сторонников (9 175 человек) они приобрели после 1905 г.[32] Количественный рост сопровождался развитием институтов. За короткий промежуток с 1905 г. сформировались сотни новых общин. Союз евангельских христиан-баптистов[33]и его конкурент, Всероссийский союз евангельских христиан, возникший в 1909 г., ежегодно проводили всероссийские и региональные съезды. Оба союза располагали широкой сетью миссионеров. Публиковались многочисленные журналы, выходила еженедельная газета, а также бесчисленные памфлеты, сборники гимнов и прочая конфессиональная литература. Баптисты отправляли представителей на несколько международных баптистских собраний, а в 1911 г. лидер евангельских христиан Иван Степанович Проханов был избран вице-президентом Всемирного союза баптистов. Видя такие достижения, предводители баптистов смело предсказывали начало новой религиозной эры, даже начало Реформации в России по теме Реформации в России см. [Иванов 1910: 6].

Отличительной чертой евангелического движения с началом его роста после 1905 г. стала эффективная организационная стратегия. Баптисты строили свою общинную жизнь, исходя из принципов, неведомых православным и другим официальным церквам. С 1905 г. до начала I мировой войны в 1914 г. активно велась миссионерская работа – русскими проповедниками для русской аудитории – а для того, чтобы отстаивать интересы баптистов и сохранять единство движения, формировались местные и центральные организации. Религиозное диссидентство не было для России новым явлением, но все наблюдатели – от представителей духовенства и чиновников до интеллигенции, печати и любопытствующих, которые посещали собрания баптистов, – в один голос заявляли, что баптисты и евангельские христиане коренным образом отличались от прежних религиозных диссидентов именно своей широкой организационной сетью и миссионерским пылом.

Все это представляло собой следствие баптистского учения о вере и церковной организации. Русские баптисты разделяли с остальными баптистами представление о Церкви как о союзе обращенных взрослых верующих, что побуждало их уделять пристальное внимание воспитанию в вере уже находящихся в Церкви братьев и сестер и обращать в веру новых последователей. Стремление обращать было свойственно и отдельным общинам, и всем организациям, которые их связывали. Создавая ассоциации, основанные на принципах индивидуализма и демократии, русские евангелики образовывали сообщество, которое коренным образом отличалось от того общества, которое их окружало в имперском государстве.