Русские беседы: соперник «Большой русской нации»

«…Реннер объявил себя приверженцем федералистской схемы, предложенной венгерским евреем врачом Адольфом Фишгофом (1816–1893). Национальный вопрос безуспешно пытались решать, опираясь на мудрость Эммерсдорфа, пронизанную духом венгерского утопизма, с оглядкой на швейцарские методы решения межнациональных споров. Задача заключалась в том, чтобы найти средний путь, устраивавший и партию „старочехов“, которыми руководил Ригер, и либеральное министерство Ауершперга. Программа Реннера предвосхитила программу, одобренную социал-демократами на конференции в Брно в сентябре 1899 г. Реннер призывал разделить империю на национальные округа, каждый из которых содержал бы на собранные им самим налоги штаты школ и культурных учреждений. По его мысли, каждый гражданин должен был иметь право выбирать принадлежность к какой-либо нации… Тогда как в многонациональных областях национальные меньшинства должен был защищать имперский парламент, сохраняя контроль над иностранными, военными и налоговыми делами. При этом немецкий язык становился не государственным языком, а языком – посредником» (Джонстон, 2004 [1972]: 156).

Труд Бауэра должен был стать теоретическим обоснованием политической позиции австрийской социал-демократии, юридически сформулированной Карлом Реннером, – эту функцию он исторически выполнил, но значение его вышло далеко за пределы партийной политики и перипетий австрийской государственной жизни начала XX века. История, казалось, пошла по пути, совершенно отличному от того, который обсуждался Реннером и Бауэром – вместо «государства наций» и «австрийской федерации» декларация В. Вильсона 1917 г. и Версальский и Сен-Жерменский договоры 1919 г. обозначили торжество национальных государств. Однако в последние десятилетия XX века оптика венских теоретиков оказалась вновь востребованной, как мы попытаемся показать, не только благодаря их теоретической последовательности, но иногда и вопреки ей.

Кадрирование: две теоретических рамки

Предсказуемым образом Отто Бауэр утверждает, что только социализм явится единственным реальным осуществлением национального принципа, однако для нас важна логика подобного заявления – оно основывается на разведении вслед за Фихте понятий «народа» и «нации» (см.: Тесля, 2014), которые могут наконец совпасть при социализме, как совпадали они во времена первобытно-общинного строя, т. е. история замкнется в кольцо и подобно тому, как строй будущего будет диалектическим возвращением к коммунизму доисторического времени, так и в плане национальном то разделение, которое в классовую эпоху существует между «народом» и «нацией», окажется снятым на новом витке исторического развития. Однако независимо от телеологизма «Коммунистического манифеста…» 1848 г. это рассуждение опирается на логику вовлечения все новых индивидов в культурное пространство, ранее принадлежащее лишь высшим классам, т. е. на смену пространственно и классово сегментированной культуре приходит универсальная (в данных пространственных границах) культура: