Русские богатыри (сборник)

И я на свадьбе был, мёд, вино пил, по усам текло, а в рот не попало. Дали мне пива корец – тут моей сказке конец.

Ненаглядная Красота

В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь да царица; родился у них сын Иван-царевич.

Няньки его качают, никак укачать не могут. Зовут они мать:

– Царица-государыня, иди качай своего сына.

Мать его качала, укачать не может. Побежала она к царю:

– Царь, великий государь! Пойди сам, качай своего сына.

Царь начал качать, приговаривать:

– Спи, сынок, спи, любимый! Вырастешь большой, сосватаешь за себя Ненаглядную Красоту – трёх маток дочку, трёх бабок внучку, девяти братьев сестру.

Заснул Иван-царевич крепким сном. Через девять суток пробудился и говорит:

– Прощай, батюшка, поеду я Ненаглядную Красоту искать, себе в жёны её сватать.

– Что ты, дитятко, куда поедешь? Ты всего девятисуточный.

– Отпустишь – поеду и не отпустишь – поеду.

– Ну поезжай! Что с тобой сделаешь?!

Иван-царевич снарядился и пошёл коня доставать. Отошёл немало от дому и встретил старого человека.

– Куда, молодец, пошёл? Волею или неволею?

– Иду я, дедушка, и волею и неволею. Был я в малых летах, качал меня батюшка в зыбке, сулил за меня высватать Ненаглядную Красоту – трёх маток дочку, трёх бабок внучку, девяти братьев сестру.

– Хорошо, молодец. Только пешему тебе не дойти: Ненаглядная Красота далеко живёт.

– А как далеко?

– В золотом царстве, по конец света белого, где солнышко всходит.

– Как же быть-то мне? Нет мне, молодцу, по плечу коня неезжалого, нет плёточки шёлковой недержаной.

– Как нет! У твоего батюшки есть тридцать лошадей – все как одна. Прикажи конюхам напоить их у синя моря. Одна забредёт в воду по самую шею, и, как станет пить, начнут в синем море волны подыматься, в крутые берега ударяться. Эту лошадь себе бери.

– Спасибо на добром слове, дедушка.

Как старик научил, так царевич и сделал: выбрал себе богатырского коня, ночь переночевал, поутру рано встал, собрался ехать. Вдруг проговорил ему конь человеческим языком:

– Иван-царевич, припади к земле: я тебя трижды ногой толкну.

Раз толкнул и другой толкнул, в третий не стал:

– Ежели в третий раз толкну, нас с тобой земля не снесёт.

Иван-царевич вскочил на коня – только его и видели.

Едет далёким-далеко; день коротается, к ночи подвигается; стоит двор, что город, изба что терем.

Подъехал царевич к крыльцу, привязал коня к золотому кольцу, сам – в сени да в избу. А лежит на печи, на девятом кирпиче Баба Яга – костяная нога.

Закричала Баба Яга громким голосом:

– Ах ты такой-сякой! Железного кольца не достоин, к золотому привязал.

– Ладно, бабушка, не бранись! Коня можно отвязать, за иное кольцо привязать.

– Что, добрый молодец, задала тебе страху? А ты не страшись да на лавочку садись, а я стану спрашивать: из каких ты родов, из каких городов?

– Эх, бабушка! Ты бы прежде накормила, напоила, а потом вести спрашивала; видишь, человек с дороги, весь день не ел.

Ну, Баба Яга тотчас скатерть-самобранку постелила, принялась угощать Ивана-царевича.

Он наелся, напился, на постель повалился. Баба Яга не спрашивает, он ей сам всё рассказывает:

– Был я в малых летах, качал меня батюшка в зыбке, сулил за меня Ненаглядную Красоту – трёх маток дочку, трёх бабок внучку, девяти братьев сестру. Сделай милость, бабушка, скажи, где живёт Ненаглядная Красота и как до неё дойти.

– Я и сама, царевич, не ведаю. Вот уже третью сотню лет доживаю, а про эту Красоту не слыхивала. Ну, да спи, усни; заутро соберу своих ответчиков, – может, из них кто знает.

На другой день встала старуха раненько, умылась беленько, вышла с Иваном-царевичем на крылечко, засвистала молодецким посвистом, крикнула богатырским голосом по морю:

– Рыбы и гад водяной, идите сюда!

Тотчас море всколыхнулось, собралась рыба большая и малая, собрался всякий гад, к берегу идёт – воду укрывает. Спрашивает старуха:

– Где живёт Ненаглядная Красота – трёх маток дочка, трёх бабок внучка, девяти братьев сестра?

Отвечают все рыбы и гады в один голос:

– Видом не видали, слыхом не слыхали.

Крикнула старуха по поднебесью:

– Собирайся, птица воздушная!

Птица летит, дневной свет укрывает, в один голос отвечает:

– Видом не видали, слыхом не слыхали.

Крикнула старуха по земле:

– Собирайся, зверь лесной!

Зверь бежит, землю укрывает, в один голос отвечает:

– Видом не видали, слыхом не слыхали.

– Ну, – говорит Баба Яга, – больше некого спрашивать. – Взяла царевича за руку, повела в избу.

Только в избу вошли – налетела Могол-птица, пала на землю – в окнах свету не стало.

– Ах ты, птица Могол, где была, где летала, отчего запоздала?

– Ненаглядную Красоту в гости снаряжала.

– Вот это мне и надобно! Сослужи мне службу верою-правдою: снеси туда Ивана-царевича!

– Хорошо, бабушка!

Сел Иван-царевич на Могол-птицу. Она поднялась, полетела. Три года летела, вылетела на луга зелёные, травы шелковые, цветы лазоревые и пала наземь.

– Вон, – говорит, – терема белокаменные, где Ненаглядная Красота живёт.

Пришёл царевич в город, пошёл по улицам гулять. Идёт и видит: на площади человека кнутом бьют.

– За что, – спрашивает, – вы его кнутом бьёте?