Русские чернила

Он не ответил. Он думал об Алисе Дор, которая ждала его звонка. Она, конечно, сумеет найти слова, чтобы его подбодрить, но ему сейчас не хотелось с ней разговаривать. Все его друзья и знакомые, несомненно, прочтут эту статью за завтраком. Кто-то улыбнется, кто-то рассмеется, а кто-то огорчится. Интересно, как отреагируют фанаты, что напишут на его стене в «Фейсбуке», о чем «пощебечут» в «Твиттере»? Наверное, многие из них просто посмеются. Как бы ему хотелось тоже просто посмеяться. Читать дальше у него не хватило мужества, и он решил перескочить в конец, прокрутив текст в «Блэкберри».

«Николя Дюамелю следовало бы держаться подальше от социальных сетей и унять истерию, которая бушует вокруг него. Может, ему надо раз и навсегда прекратить общаться в „Твиттере“. Вопрос в том, напишет ли Николя Кольт еще один роман или будет вечно нестись на серфе по волне, поднятой успехом „Конверта“, пока его красота не увянет и его место не займет какой-нибудь другой писатель-товар? Не будет никакой новой книги Николя Кольта. Он слишком занят тем, что любуется на себя в зеркалах, которые перед ним расставляют».

Николя поднялся. Голова была пустая, говорить он не мог. Лоранс Тайефер, конечно, хватила через край, но статья обнажала грубую истину, которая поразила его в самое сердце. Накатила слабость, во рту пересохло, в желудке засел противный ком. Не обращая внимания на музыку, манекенщиц и весело болтающих постояльцев, Николя подошел к краю террасы, нависавшей над морем. Мальвина шла за ним по пятам, ласково положив ему руку на спину. С минуту они стояли молча, вглядываясь в синеву. Он представил себе Лоранс Тайефер в кабинете: она склонилась над компьютером и выбирает самые жестокие слова, те, что сделают максимально больно. Интересно, она улыбается, когда пишет свои статьи? И когда она настрочила вот эту? Надо кое-что написать в «Твиттере» и в «Фейсбуке», предварить реакцию. Конечно, он был далек от того, чтобы стремиться разжалобить читателей. Его вдруг обдало жаром, и стало нечем дышать. Вот бы сейчас окунуться в прохладную воду! Сразу станет легче и вернется присутствие духа. А что, если он опять наткнется на Дагмар Хунольд? Нет уж, еще раз пережить унижение ему не хотелось.

– Ты говорил, что хочешь позвонить матери, – тихо напомнила Мальвина.

А ведь она права, вот что надо сейчас сделать. Отыскать Эмму. Звонить, пока он не услышит ее голос. Николя отошел на несколько шагов, чтобы остаться одному. Он все еще был не в себе, словно его изрядно поколотили. Набрав номер, он, к своему удивлению, услышал в трубке голос. Мужской.

– Алло? – произнес Николя.

– Да? – отозвался незнакомец.

– Должно быть, я ошибся… Я звоню Эмме Дюамель.

– Это ее номер, – вежливо ответил незнакомец.

А это еще кто? Почему он отвечает по мобильнику матери? Сердце больно стукнуло. А вдруг Эмма в больнице и этот тип – врач? Врачи приносят дурные вести.

Он пробормотал:

– А она… она здесь?

Незнакомец откашлялся:

– А вы кто?

– Ее сын.

– Сын?

– Да.

В трубке замолчали, и он различил отдаленную музыку.

– Алло?

– Да-да, я слушаю, – сказал незнакомец.

– Моя мать чувствует себя хорошо?

– Она чувствует себя прекрасно.

Николя показалось или его собеседник улыбался?

– А вы кто? Ее врач?

– Что? Нет!

– Тогда кто?

Молчание.

– Эд.

Николя ничего не ответил. Эд? Это кто? Друг? Студент?

– Ваша мать еще спит.

Еще спит? В полдень? Это она-то, которая всегда утверждала, что мир принадлежит тем, кто рано встает…

– Понимаю, – сказал он, просто чтобы что-нибудь сказать.

– Я передам ей, что вы звонили.

– Спасибо, Эд. А можно узнать, где вы находитесь?

– В Сен-Тропе.

Николя чуть не выронил телефон.

– В Сен-Тропе?

– Да. Мы у друзей, на яхте.

– Понятно, – ошеломленно пробормотал он. – На яхте?

– Ну да, яхта очень красивая.

У Эда был молодой, дружелюбный голос.

– А вы… друг моей матери? – спросил Николя.

В трубке снова замолчали. Вдалеке слышалась музыка, какие-то голоса. Эмма еще спит в полдень… Перед глазами Николя возникла картина, от которой он пришел в замешательство: неубранная постель, смятые простыни, обнаженная кожа, близость… невозможно представить себе такое.

Эд снова рассмеялся. Голос у него был приятный, но все равно резанул по нервам.

– Э… Я ее любовник, – просто сказал он.