Русские чернила

– А что я могла тебе сказать? Она молоденькая, хорошенькая, тебе она казалась доброй и нежной… Но мне – никогда. У меня эта мягкость не вызывала доверия. Ты остался один, она тебе приглянулась, но забыть Дельфину ты так и не смог. Все очень просто, так в жизни и бывает.

– Да, – признал он, – все так и есть. Я попался в ловушку. Она несколько часов назад уехала, не стану сейчас рассказывать подробности. Но она как-то сразу изменилась. Это была совсем другая женщина. Отвратительная и чужая. Она требовала компенсации, требовала, чтобы я на ней женился. Ты понимаешь – чтобы я женился!

Последние слова гулко прозвучали в ванной. Голос Эммы стал твердым и решительным. Над этим «учительским» голосом Николя часто подсмеивался, но сейчас он успокаивал и придавал уверенности.

– Николя, никто не может заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь. Никто. Ты можешь нанять адвоката. Этого ребенка ты не хотел. Это не твой выбор. И потом, не забывай: ты не любишь Мальвину.

– Мама, но ребенок-то уже есть!

– Может быть. Но тебе надо сохранять спокойствие, не паниковать. Она просто устроила тебе западню.

– А ты, когда забеременела, тоже чувствовала, что папа устроил тебе западню?

– Нет! Конечно нет. Он хотел ребенка, он так радовался, когда узнал…

– Но вы оба были совсем юные.

– Ну, уже достаточно взрослые, чтобы хотеть детей. Ты плод нашего совместного решения. У тебя сейчас совсем другая ситуация. Она сделала тебя заложником ребенка. И тебе придется бороться.

Он на ходу обдумывал все, что услышал. Адвокаты. Бесконечная тяжба через посредников. Обмен сообщениями, которые строго регистрируются и разносятся курьерами. И ребенок. У него пока нет лица. Никуда не денешься, он признает этого ребенка, если будет доказано его отцовство. Как бы там ни было, а с Мальвиной придется считаться до конца дней, даже если разрыв неотвратим. Он не женится на ней, но между ними останется связь, поскольку она мать его ребенка. Вдруг его пронзила ужасная мысль, которую он не сумел подавить. А вдруг у нее случится выкидыш? Ведь это же бывает на первых месяцах беременности. Господи, на что он надеется, какие гадости лезут в голову!

– Мама, мне тебя очень не хватает.

– Мне тебя тоже.

– Еще есть время все исправить, правда?

– Конечно.

Он попрощался с матерью и вернулся в комнату. Чемодан был собран, и за ним уже явился коридорный. Николя дал горничной на чай и пошел вслед за коридорным в новый номер. Он был поменьше предыдущего, но тоже очень удобный, а вид из окна открывался даже лучше, чем в старом. Еще банкнота, и дверь за коридорным закрылась.

На Николя вдруг снизошел странный покой – покой одиночества. Он улегся и проверил почту. От Алисы Дор вестей пока не было. Потом пробежался по социальным сетям, но не нашел ничего интересного и отложил «Блэкберри». Может, все-таки спуститься на вечеринку по случаю бракосочетания друзей доктора Геза? Но он предпочел остаться в номере. Закинув руки за голову, он представил себе Мальвину в самолете, летящем в Париж. В ней появилась совсем новая для него уверенность и решимость. И этот «Ролекс», брошенный на постель среди подушек… Он вдруг снова подумал о Дельфине. Хватит ли у него мужества сказать ей, что он все еще ее любит? И что она ответит? Рассмеется в лицо? Даст ему еще один шанс? А Дагмар Хунольд?.. Если только это на самом деле была знаменитая издательница. Он этого никогда не узнает, разве что с ней встретится. Ретроградный Меркурий… Эпикур… А он как дурак ловил каждое ее слово! И отповеди, полученные от Роксаны и Франсуа… Чувственные губы Саванны, которые он чуть не поцеловал… Ноги Кассии Карпер в удивительных туфельках, ее отважный язычок… Нельсон Новезан, с его отвислой нижней губой, желтыми от никотина пальцами и неистребимым эгоизмом… Не говоря уже о неожиданном повороте в истории с Сабиной и ее сообщениями, о разговоре с ее мужем… Все это было вовсе не смешно, но он улыбнулся. Однако при мысли о Лоранс Тайефер улыбка исчезла с его лица.

Алиса Дор в слезах, ее прерывающийся голос в трубке… Надо вернуть ее уважение и начать наконец писать. Он вспомнил тот незабываемый момент, когда четыре года назад она спросила его: «Вы будете печататься под псевдонимом или предпочтете остаться Николя Дюамелем?» И он ответил: «Нет, я хочу подписаться именем Николя Кольт». Она пожала ему руку, улыбнулась и сказала: «Договорились. Я надеюсь опубликовать еще много книг Николя Кольта».

И вдруг… Это была всего лишь глубинная, подспудная дрожь, но он ее ощутил. Он почувствовал пьянящую, влекущую энергию. Вот оно: синий луч уже начал свой танец.

На другой день после возвращения из Санкт-Петербурга в две тысячи шестом Николя отправил мейл Елизавете Сапуновой.