Русские чернила

– Налейте мне еще, – приказала она. – Водки. Впрочем, все равно, наливайте что хотите.

И она громко и визгливо расхохоталась.

– Ты один? – обратилась она к Николя, метнув на него взгляд неестественно фиолетовых глаз.

Девушка не была красавицей: нос с горбинкой, рот чуть набок, но в ней присутствовал определенный шарм.

– Как видишь.

Она прижалась к нему:

– Что, правда? У тебя нет подружки? У такого парня, как ты?

Он делано улыбнулся:

– Была подружка.

Он еле удержался, чтобы не добавить: «А теперь еще и ребенок».

– Я тоже одна. И это так противно…

Она вдруг завыла.

– Ты подруга Корнелии?

– Корделии, – поправила она, безуспешно пытаясь взгромоздиться на высокий табурет.

Ему пришлось ей помочь.

– Увы. Я ее старшая сестра. И меня никто замуж не берет.

– И тебя зовут…

– Лилиана. Но ты зови меня Лили. А ты как сюда попал?

– Меня пригласил доктор Геза.

– Старый сноб, терпеть его не могу.

– Лили, он рядом с нами.

– Ну и что? Наплевать.

Она облизала губы и заморгала глазами.

– Ты вставишь меня в следующую книгу?

– А надо?

– Грубиян! Ну пожалуйста. Я заплачу´.

– Ты лучше скажи, зачем тебе это.

– Как это – зачем? Я старшая дочь, старая дева, на меня никто не смотрит после рождения Корделии. Я же так, девка, алкашка. Вырезаю трубки для папочкиных друзей, которые разъезжают на «мазерати» и «феррари». Я делаю отменные трубки, знаешь?

– Не сомневаюсь, – отозвался Николя.

Ему стало смешно.

Они с Джанкарло перемигнулись.

– Хочешь, тебе тоже сделаю? – еле ворочая языком, предложила Лили.

– Нет, Лили, не сейчас. Расскажи-ка лучше, почему ты хочешь попасть в книгу.

Она порылась в сумочке, достала сигарету, закурила и протянула пачку ему.

– А ты не куришь?

– Нет. Зато много пью. Ну, расскажи.

– Ты должен вставить меня в книгу, потому что я безнадежная. Живу одна в классной квартире в Риме, на пьяцца Навона. У меня столько денег, что я не знаю, что с ними делать. У меня уже много лет нет настоящего парня, зато я с четырнадцати лет постоянно сплю с кем попало. У меня диплом юриста, до которого никому нет дела. К тому же я гораздо умнее сестры, но не обладаю ее красотой, в общем… пф-ф-ф! – ни кожи ни рожи… Зато такие безнадежные персонажи всегда самые интересные, верно? Ты же знаешь, ты писатель. Посмотри на Анну Каренину или мадам Бовари. Ну, скажем так, я пока не дошла до самоубийства, вся эта мерзость меня пугает. Но вот сегодня, к примеру, я нахожусь в такой депрессии, что вполне могу отколоть что-нибудь этакое, непристойное и смешное, только чтобы испортить сестричке праздник. Гляди, родители с меня глаз не спускают. Вон тот высокий старик в смокинге и в очках, а с ним морщинистая дама в зеленом платье, вся в бриллиантах. Мои родители. Полюбуйся на них. Они помрут со страху, если в их отлаженном мире что-нибудь пойдет не так. А вон там родители моего нового зятя. Самых что ни на есть королевских кровей. Голубая кровь! Шикарная дама в синем, с потешной тиарой на голове, и толстяк с седыми усами. Сегодня тут собрались сливки из сливок римского общества: банкиры, роскошные шлюхи, сынки и дочки аристократов, все с громкими титулами, стилисты и творческие личности, политики, хозяева мира, которые передвигаются не иначе как на личных самолетах и которым ежедневно меняют постельное белье с фамильным гербом.

– А что ты собираешься сделать, чтобы испортить им праздник, Лили?

– Я уже изрядно набралась, но парочка идей у меня в запасе есть. Могу прыгнуть голышом в бассейн, поджечь чье-нибудь платье от-кутюр или расколошматить буфет. Могу позвонить на ресепшен и сказать, что в отеле заложена бомба.

Вдруг все вздрогнули. С моря, от «Сагамора», стоявшего по-прежнему без движения, послышался грохот, и в небо взмыли ракеты, распускаясь, как огромные белые одуванчики на длинных стеблях.

– Должно быть, пассажиры на борту знают, что здесь наши новобрачные, – сухо прокомментировал Джанкарло. – Корабль уже битый час стоит, не двигаясь с места. Они что, надеются, что их пригласят на вечеринку?

Гости захлопали в ладоши и встретили салют радостными криками. Корабль ответил новыми вспышками залпов.

Раздался восторженный женский голос:

– Какая чудесная мысль – устроить салют! Как это мило с их стороны!

Николя заметил, что доктор Геза удивленно вглядывается в море. В полутьме можно было разглядеть, что с берега к «Сагамору» мчатся катера. Геза быстрым шагом подошел к бару и попросил у Джанкарло телефон. Он что-то отрывисто заговорил по-итальянски, но Николя ничего не понял. Сжав губы, Геза рубил воздух свободной рукой вверх-вниз, лицо его напряженно застыло. Потом он отсоединился и отвернулся с оскорбленным видом. Лили перевела:

– Этот старый надутый псих спрашивал, что они там, на корабле, творят, эти хреновы моряки? Как они узнали, что у нас вечеринка? У «Сагамора» нет разрешения высаживать пассажиров сегодня вечером. Пусть они скажут своим людям на катерах, чтобы поворачивали обратно. Вот что он сказал.