Русские дети (сборник)

Накануне первого сентября Юрец сообщил, что мне пора принести присягу. Клятву верности Аргентусу, которую все живые существа на его планете дают в последний день лета.

– Обычно каждый берёт серебристый камень и подходит к ближайшему озеру. Кто хочет, погружается в воду, а кто не хочет, может просто стоять у берега. Там все собираются – люди, и арги, и грызуны, и собаки, и улитки, и прилетают плоды с ближайших кустарников и опускаются на камни. Очень важно касаться серебристого камня, когда произносится клятва.

– Как же я произнесу клятву, если здесь нет ни озера, ни камней?

– Озеро не так важно, – ответил Юрец. – А серебристый камень у меня есть. Один-единственный. Я привёз его с Аргентуса, чтобы он напоминал мне о доме.

И он вытащил из-под кровати коробку. Ту самую, которую я видел, когда они переехали. Обёрнутую в фольгу.

Он долго разворачивал фольгу, стараясь её не порвать, как будто даже она стала ценностью в результате соприкосновения с коробкой, в которой хранился камень. Потом он медленно открыл коробку. Я ждал, стараясь зачем-то не дышать и не сглатывать. Я ждал, что из коробки польётся сияние, но этого не случилось.

– Смотри, – торжественно произнёс Юрец. И я заглянул в коробку.

Там был обычный – не серебристый и не светящийся – камень. Серый. Похожий на пляжную гальку.

Юрец увидел разочарование у меня на лице и удивлённо спросил:

– Тебе что, не нравится серебристый камень?

Я не знал, что ему ответить. Сам он щурился, как будто в глаза ему бил нестерпимый свет.

– Он… не серебристый. – Мне не хотелось огорчать Юрца, но камень действительно был просто серый.

Юрец взял камень в руку и повертел его, другой рукой прикрывая глаза. Потом положил его в коробку и тихо сказал:

– Я понял. Ты просто не различаешь эту часть спектра.

Он сказал, что мой глаз устроен иначе, чем его, так что некоторые вещи я просто не могу видеть. И что мне остаётся просто поверить – этот камень серебристый и он очень ярко сверкает.

И я поверил.

И, держа этот камень в руках, я принёс клятву верности планете Аргентус в последний день лета.

Слова были простые:

«Клянусь всегда любить Аргентус и всех живых существ, которые его населяют. Клянусь всегда помогать им в беде. Клянусь быть частью Цепи».