Читаем Русские дети (сборник) полностью

— Верному соколу голову оторвать велел, а непослушную собаку наградил?..

— А вот вы сами подумайте — почему? — прищуривался Михо и, снисходительно выслушав разные предположения (вроде того, что царь пса любил, а сокола ненавидел или на сокола зуб имел), торжественно заключал: — Если бы пёс послушал царя — то царю не пришлось бы лезть в воду и он не узнал бы, что вода лечебная! И не построил бы нашего святого города!..

— Значит, непослушным быть лучше, чем послушным! — делал свой вывод самый маленький, но отвечать ему было недосуг: взрослые звенели стаканами, пили за Тбилиси, за царя и за целебную воду, а шутники предлагали в лице того одноухого Цугри выпить за всех верных собак, а заодно, в лице кошки Писунии, выпить и за всех хороших кошек, ибо всё живое имеет душу, честь и чувства, на что Писуния отзывалась благодарным мурлыканьем, хотя тоже слышала этот тост множество раз, знала его наверняка наизусть и, кто знает, может быть, повторяла его про себя в своей вечной кошачьей дремотной неге.

Джадо[12]

В дальнем углу двора жила старая Бабулия. Про неё было известно, что она может напускать и снимать джадо, а также врачевать. Во двор часто приходили разные люди, звонили к ней, терпеливо ждали, пока она, стуча клюкой, шла открывать, исчезали за дверью… А потом выходили — довольные и весёлые. Мы глазели на это с большим интересом. У неё в квартире мы никогда не бывали — и Бабулия не приглашала, и взрослые не разрешали. Приходилось довольствоваться заглядыванием в немытые окна, сквозь которые мало что было видно: какие-то огоньки мерцают, что-то светится, тухнет и вспыхивает…

Как-то привели женщину с обмотанной головой. Один раз принесли на руках ребёнка. Другой раз видели, что к Бабулии приходили люди в военной форме и вели под руки своего товарища. Привозили закутанных в одеяла больных детей. Иногда приходили пары, иногда — молодые девушки с матерями. Появлялись люди в бинтах и гипсе, на костылях.

Сама старуха из своей затхлой квартиры не выходила, давала нам через решётки мелочь, чтобы мы принесли ей хлеба или булок. А если кто-нибудь со двора шёл на базар, она просила купить для неё сыра или курицу. Детей и внуков у неё не было, пенсию она не получала, но деньги у неё водились. И она всегда возвращала нам сдачу от хлеба:

— Купите себе мороженого или конфет.


Как-то пару дней не открывались её окна. Соседи залезли через форточку и увидели, что она, мёртвая, лежит на тахте под огромным портретом Сталина, а на шатком комоде — Библия и какие-то странные предметы: стеклянная пирамида, шар из зелёного камня, перламутровый веер, проросший ячмень на блюдце, карты со странными знаками, медное кольцо, несколько пиал, входящих одна в другую.

— Ведьма! — сказал в сердцах Вано и сорвал со стены портрет Сталина (он отсидел при нём пять лет). А предметы со стола сгрёб в мешок и выкинул в мусор, строго запретив нам входить в нечистую квартиру. Входить мы не входили, но мусор раскопали и были рады странным игрушкам, но Вано, увидев это, отнял их, унёс со двора прочь и кинул с Верийского моста в реку.

На поминках тоже не обошлось без неожиданностей — вдруг сорвался жестяной жёлоб с крыши и упал прямо возле Вано, порезав ему руку. Вдруг с треском лопнула бутыль с вином, и один из осколков влетел в окно, где обычно сидела Амалия (по случаю поминок вышедшая наружу). Вдруг начал скандалить тихий Сашико и перевернул блюдо с хашламой[13]. Вдруг выкипел и застыл комьями поминальный шилаплав[14], хотя хозяйки не отходили от котла. Иди и не верь после этого в джадо!


После смерти Бабулии в её комнатах поселился молодой парень Мераб, её дальний родственник. К нему начали таскаться дружки. До утра горел свет и слышались хохот, звон бокалов, шлепки карт и стук катящихся зари[15]. Взрослые не добро переглядывались между собой и называли Мераба картёжником и заристом. Про заристов нам было известно немного: что эти страшные люди целыми днями играют в зари на чью-то жизнь и потом убивают людей. Играют они обычно в Ортачала — а где же ещё?.. На Мейдане торговля идёт, людей много. В Сололаки опасно — езиды с горы нагрянуть могут и деньги отнять. В Ваке начальство ездит. В Сабуртало милиции полно. На Вере своих игроков хватает, все садики заняты. Или на Кукия, за кладбищем, играть, или в Ортачала, под скалами.

Там, в Ортачала, где прохлада и тень, заристы и собирались со всего города. Денег у них не было, и они играли на всякие странные вещи. Особенно, говорят, они любили проигрывать своих родных — мать или сестру. Или играть на убийство первого встречного в очках или в галстуке. Или ещё на какую-нибудь гадость. А за неисполнение ожидала верная смерть от других игроков.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза