Русские Древности

го школьника маячит мелочная, пустячная «белка со двора». «И стоит ли из-за них-то женам русским плакать да причитать?» – думает, сопя, подросток. А разгадка – вот она, словно оладушка на ладони, словно мячик-лучик катается: «Уж нам своих милых лад («ладой-ладушкой на Руси издревле звалась любимая девушка, доченька-дочушка») ни мыслию помыслить, ни душой сдумать, ни очами поглядеть, да и злата-серебра теперь не потрепать», – плачет, стонет автор «Слова».

«Бели» – это дань поганым захватчикам как с севера, так и с юга «белой девушкой» с дома да плюс мера серебра либо злата. Белая девушка-блондинка, да и серебро белого цвета.

Вот так-то! А уж по этой тяжкой дани, конечно же, плакали и стонали русские люди. Ведь у них отбирали самое дорогое – дочушку-белянку, славянку.

А теперь всмотритесь повнимательнее в связку шкурок, которые протягивает смиренный, испуганный русич сборщику даней хозарскому (другой сидит с мечом на поясе). На рисунке отчетливо видно, что это либо куньи шкурки, либо бобровые, которые во все времена имели хорошую цену. Смотрим далее, левой рукой славянин законопослушный протягивает козарянину-сволочи («сволочами» на Руси считались бандиты, воры, «сволакивающие» награбленное) кувшин в виде горшочка. В нем либо мед, либо злато-серебро, собранное, сэкономленное в течение «лета» по денежке.

Но самое главное, самый ценный товар жмется испуганно за спиной родного тятюшки-батюшки: это «белы девицы», краснощекие да румяные, голубоглазые да светловолосые, красивые да статные и пригожие, взращенные на вольных хлебах и зеленых лугах под крылышком родной матушки – ладные русские девушки – пленницы – ладушки. Оденет злой козарянин-хозарянин на лебединую шейку дубовую колодку, свяжет «полон» крепкою веревкою, стеганет плеткою и погонит их, бедных, в далекий Крым либо «Рым».

О каких «белках с дыму» идет речь? Рассеялись они, словно дым, словно наваждение какое-то. Вот к чему приводит неточный перевод. «Белы девицы», плача и напевая грустные песни о родине, о родном доме, бредут степною пыльною дорогою-шляхом в Крым – логово Змея Горыныча. Мудрый гений Пушкина словно рентгеном высвечивает рабское царство Черномора:

Узнай, Руслан! твой оскорбитель – Волшебник страшный Черномор, Красавиц давний похититель, Полнощных обладатель гор.

Александр Сергеевич не только указывает в своей поэме «Руслан и Людмила» место обитания Черномора – горный Крым, но и точно называет древнерусского богатыря Руса – ланда – Русланом. Если же в доме (дыме) не было девушки у древних полян («бельков»), брали парня. Последующие летописи буквально плачут горькими слезами от набегов половцев – «людей с поля», со степи, крымских татар. Открываем одну из них: около «Троицына дня» в 1592 году было опустошительное нашествие крымских царевичей на Украину, на Рязанские и Воронежские земли. «Крымцы, – пишет летописец, – многих людей побиша, и села и деревни пожгоша, дворян и детей боярских и с женами и многих православных христиан в полон поимаша, и сведоша полону многа множества, яко и старые люди не запомнят такие войны от поганых».

Перед вами отрывок из «Летописи о многих мятежах».

Подобных нашествий, набегов на хлебосольную Русь мы наблюдаем во множестве. «Только за первую половину XVII века, – пишет историк Н. Шефов, – судя по летописным документам, состоялось 43 практически ежегодных нападения крымцев на Русь». В. Ламанский представляет статистические данные: «В Х?-Х?Ш веках Крымское ханство угнало в неволю от трех до пяти миллионов жителей России и Украины». Учитывая то обстоятельство, что подобные набеги совершались и ранее, мы можем смело утверждать, что юг России с незапамятных времен был насыщен русским, славянским населением. Русские, украинские пленницы, рожая смешанное потомство, прививали им, своим детям и внукам, родной русский язык, нравы, обычаи и веру. И совсем не случайно в Диком поле русские богатыри, встречаясь с татарами «басурманами», узнавали в них своих сыновей либо внуков. И не исключено, что одной из задач, стоящих перед князем Игорем в «Слове о полку Игореве», и было освобождение пленных русичей.

А теперь всмотритесь повнимательнее в лица хозар – сборщиков дани. Они такие же, как и русичи, но только шапки-папахи на них казачьи с верхом да сапоги хромовые. Хозары (козары), степные разбойные люди, это предки донских, кубанских, запорожских казаков, вольных людей, лихих наездников и джигитов, промышлявших набегами – «походами за зипунами» как в Персию (вспомним шолоховского Прокопия, основателя Мелеховского рода-племени), так и на север Руси. «Варяги» («вороги», «воры») – северные удалые люди, поставлявшие пленников на юг страны. И не случайно археологи находят «варяжский след» на юге, в Азове. По сути своей Древняя Русь находилась между «варязи и козаре», словно между молотом и наковальней.