Процесс образования фамилий, начавшийся в XVI в., закончился во второй половине XIX в.; при этом распространению фамилий, несомненно, способствовали культурные процессы XVII—XVIII вв. — ориентация на Польшу, а затем на Западную Европу. Будучи связан с бюрократическими потребностями Российской империи, процесс этот имел до некоторой степени искусственный характер. О его искусственности может говорить, между прочим, тот факт, что в русских деревнях крестьяне, не считающие себя родственниками, очень часто носят одну и ту же фамилию; обычны случаи, когда вся деревня или значительная ее часть носит одну фамилию. Вместе с тем, наряду с официальными фамилиями у крестьян могут бытовать неофициальные, «уличные» фамилии, которые достаточно разнообразны и способны выполнять дифференцирующую функцию — разнообразие «уличных» фамилий в значительной мере компенсирует униформность фамилий официальных[124]
. Не будучи формально фиксированы, «уличные» фамилии гораздо менее стабильны, чем фамилии официальные: они могут меняться от поколения к поколению и, тем самым, напоминают скорее прозвища — или, точнее говоря, так называемые «прозвищные отчества»[125], — чем фамилии в собственном смысле. Все это, по-видимому, говорит о том, что стихийный процесс образования фамилий в крестьянской среде мог не иметь никакого отношения к их официальному наименованию[126]. Отсюда же объясняется и смена фамилий, которая наблюдается еще и в нашем столетии[127].Итак, еще относительно недавно целые слои населения в России были лишены фамилий. В первую очередь это относится к крестьянам. Однако, и в духовной среде употребление фамилий было настолько своеобразным, что мы вправе задаться вопросом: в какой мере соответствующие наименования могут рассматриваться как фамилии?