Русские горки. Конец Российского государства

Зато капиталист может менять уворованную часть зарплаты на доллары и оставлять её на Западе. Вот для чего нужны были две валюты и открытость нашего рынка: чтобы разом подорвать и обороноспособность страны, и жизнеспособность основного народа.

А каков сегодня механизм изымания у государства доходов от нефти? Нефть добыли по низкой себестоимости (вариант: дёшево купили по внутренним ценам за рубли у скважины); перепродали оффшорной компании за рубли же, и тоже дёшево. С полученной маленькой прибыли заплатили государству маленькие налоги. Оффшорная компания продала нефть за границей уже за доллары, по настоящей цене, и не платит никаких налогов, потому что в оффшоре налогов нет. Основной доход уплыл из страны и скрылся от налогообложения.

Вопрос: что надо для работы такого механизма? Ответ: открытая экономика и доллар, циркулирующий по России наравне с рублём.

Итак, конвертация выгодна, во-первых, нашим воришкам, чтобы без хлопот вывозить наворованное (кстати, как и в случае с золотым рублём, начеканенным графом Витте). Во-вторых, она выгодна правительству воришек, поскольку позволяет ему скрывать истинные масштабы воровства: перевели рубли в доллар, и концы в воду. Доллар-то не наш, правительство РФ за него не отвечает. В-третьих, она выгодна Западу. Американский доллар, гуляющий по России, для американского банка есть гарантия от всяких случайностей; Россия через доллар принимает себе американскую инфляцию; Россия, покупая доллар, инвестирует американскую экономику.

А сеть обменников для народа и весь этот шум о «вхождении в мировую экономику» (или, там, цивилизацию), или о том, что «в долларах удобно хранить», — он шум и есть.

Пока масштаб цен, зарплат и социальных трат не привели в соответствие с мировыми (а это не сделано до сих пор), рубль должен был циркулировать лишь внутри страны, не меняясь ни на какие СКВ, а поток наличных денег должен был быть строго закрыт по отношению к внешнему рынку. Эту закрытость обеспечивала государственная монополия внешней торговли.

Горбачёв её отменил, просто и без затей разрушив всю систему.

Чтобы лишний раз показать, сколь высокое значение имел сам факт наличия государственной монополии внешней торговли для страны, уместно вспомнить мнение Сталина, высказанное по этому вопросу — правда, в довольно необычном контексте.

По воспоминаниям Н.К. Черкасова (он играл роль Ивана Грозного), когда в 1947 году он и режиссёр С.М. Эйзенштейн встречались со Сталиным, был упомянут и этот аспект экономической политики:

«Говоря о государственной деятельности Грозного, товарищ И.В. Сталин заметил, что Иван IV был великим и мудрым правителем, который ограждал страну от проникновения иностранного влияния и стремился объединить Россию. В частности, говоря о прогрессивной деятельности Грозного, товарищ И.В. Сталин подчеркнул, что Иван IV впервые в России ввёл монополию внешней торговли, добавив, что после него это сделал только Ленин».

Горбачёв, как ни клялся в любви к Ленину, предал его дело. С января 1987-го право непосредственно проводить экспортно-импортные операции получили набравшие силу ведомства: двадцать министерств и семьдесят крупных предприятий.

Через год были ликвидированы Министерство внешней торговли и ГКЭС СССР и учреждено Министерство внешнеэкономических связей СССР, которое уже лишь «регистрировало предприятия, кооперативы и иные организации, ведущие экспортно-импортные операции».

Как следствие, в 1988–1989 годах начался валютный кризис, в окончательную стадию которого страна вступила уже в 1990-е годы. Внешний долг, который практически отсутствовал в 1985 году, в 1987 составлял 39 миллиардов долларов, а к концу 1990-го достиг, по разным оценкам, 60–65 миллиардов (а платежи по его обслуживанию — 23 % экспорта в СКВ). К концу 1991 он вырос почти до 120 миллиардов долларов.

При таких условиях глобальный спад производства стал практически неизбежным, что и произошло в 1991 году, когда темп сокращения ВВП по сравнению с предыдущим годом утроился. Решающую роль в таком развитии событий сыграл «внешнеторговый шок»: рост внешнего долга заставил государство сократить импорт, в том числе оборудования, на 48 %, что и привело к спаду во многих отраслях.

Видимо, не поняв (или, наоборот, отлично поняв), что экономика страны страдает от разрушения монополии внешней торговли, начатого им в 1987 году, Горбачёв законом от 1990 года дал право внешней торговли ещё и местным советам. При государственных предприятиях и исполкомах мгновенно возникла сеть кооперативов и совместных предприятий, занятых вывозом товаров за рубеж, что быстро сократило государственный доход, а заодно и поступление товара на внутренний рынок. Магазины стояли абсолютно пустыми.