Русские и государство

● сопровождение необходимых для получения доступа на национальный рынок труда процедур, включая медицинское освидетельствование, языковые тесты;

● сопровождение при оформлении рабочих виз и централизованная доставка на территорию РФ кандидатов, отобранных и прошедших тесты и медицинское освидетельствование.

Взаимодействие с соискателями вакансий, профессиональное и медицинское тестирование необходимо проводить на территории стран их проживания. В Россию отобранные кандидаты должны прибывать непосредственно к работодателю для выполнения своей трудовой функции. Для этих целей может быть создана специализированная структура, финансируемая за счет работодателей и/или агентского вознаграждения за предоставление персонала.

Развитие системы рекрутинга иностранной рабочей силы под контролем государства и на основе государственно-частного партнерства должно стать альтернативой затратам на систему интеграции и адаптации мигрантов на территории РФ (создаваемую сегодня под эгидой ФМС и региональных властей). Последняя представляется не только громоздкой и дорогостоящей, но и политически неприемлемой: чтобы быть сколько-нибудь эффективной в масштабе существующего миграционного притока, она потребует значительных ресурсов, которые могли бы быть направлены в национальную систему профессионально-технического образования, ориентированную на граждан страны.

Отказ от громоздкой и дорогостоящей модели «интеграции и адаптации» в пользу модели рекрутинга на территории стран исхода подразумевает строгую ориентацию законодательного/административного регулирования на временную трудовую миграцию (за исключением случаев репатриации, о которых шла речь выше, и отдельных высококвалифицированных специалистов).

6. Ревизия политики в Центральной Азии. Отношения Москвы с режимами государств – доноров миграции выстраиваются по формуле «миграционная открытость в обмен на условную лояльность». Эта модель неприемлема по ряду причин.

● Военное и экономическое присутствие РФ в государствах региона (в первую очередь Киргизии и Таджикистане) – это не столько интерес Москвы, сколько необходимость для самих этих государств, уязвимых в смысле экономики и безопасности. Идет ли речь о присутствии российских военных объектов или российского бизнеса в этих странах, России не должны предлагать платить дважды (не только финансовыми ресурсами, но и миграционными льготами), причем за то, что нужно не только ей, но и ее партнерам.

● Помимо «льготного» миграционного режима, у Москвы достаточно аргументов в отношениях, по меньшей мере, с Киргизией и Таджикистаном (инвестиции, кредиты, военно-техническое и энергетическое сотрудничество и др.). Вопрос в умении и готовности их эффективно использовать.

● Миграционный режим на данном направлении является фактором, имеющим настолько глубокое, комплексное, долгосрочное (и в подавляющей части негативное – о чем шла речь выше) влияние на состояние общества и национальную безопасность России, что вообще не может рассматриваться в качестве дежурной разменной карты в отношениях между главами государств.

Однако даже в том случае, если Москва рассматривает миграционную политику как один из возможных предметов политического торга и, соответственно, рычагов воздействия на партнеров в ЦАР, то для начала такой рычаг должен быть создан. По состоянию на сегодняшний момент «миграционного рычага» как полноценного инструмента в руках Москвы просто не существует – в отсутствие оборудованной границы на южном направлении, полноценной инфраструктуры выдворения нарушителей (правовой и материальной), специализированных полицейских подразделений, сквозной (межведомственной) системы учета и контроля иностранных граждан и т. д.

В этой связи введение визового режима с государствами – донорами миграции в регионе следует воспринимать и позиционировать не как способ «отгородиться от партнеров», а как способ обеспечить контроль над важнейшим параметром национальной безопасности и международных отношений, каковым являются миграционные процессы (вне визовых инструментов обеспечение такого контроля маловероятно). В дальнейшем эффективно установленный визовый режим позволит проводить как более либеральную, так и ограничительную миграционную политику, в зависимости от приоритетов и обстоятельств.

Примером страны, которая существенно более жестко контролирует миграционный поток из неблагополучных регионов ЦАР, при этом сохраняя партнерские отношения с государствами и сильные позиции в регионе, является Казахстан. Учитывая, что в рамках достигнутого уровня интеграции под эгидой ЕАЭС необходимо проведение согласованной миграционной политики, представляется целесообразным взять за основу казахстанский, а не российский опыт регулирования миграции при ее формировании.