Русские и нерусские

Простые солдаты не хуже царей соображали, кто есть кто: они считали, что русский — это тот, кто ведет себя как русский, и не копались в анкетах. «Апокрифический» царь России крайне негативно относился не к евреям вообще, а к тем евреям, которые вели себя как евреи — в ущерб революции; при случае он мог рассказывать что угодно, но по убеждениям был твердокаменный интернационалист. И угробили его такие же твердокаменные интернационалисты: не удалось мексиканцу Сикейросу, так добил выдававший себя за француза испанец Меркадер, а травила — сверхнациональная команда, в которой действовали, не определяя себя по национальной шкале, — евреи и русские, верховодил же — неапокрифический «грузинский царь России», который (по тем же апокрифам) куда больше любил русских, чем своих этнических соплеменников.

Много ручьев путается в этом море, если переосмысливать тогдашние дела в теперешних анкетных терминах.

А все-таки эпизод с Троцким весьма эффектен и весьма уместен в нынешнем русско-еврейском диалоге — Исраэль Шамир поминает его вовремя.

Шамир, напомню, известный публицист «правого» (я не ошибаюсь?) толка, вырос в Сибири, эмигрировал из СССР на Запад (в Швецию), потом на Юг (в Израиль), вернулся книгой «Сосна и олива», а затем и лично. Новая его статья опубликована в «левой» (так, кажется?) газете «День литературы» и достойна, я думаю, пристального внимания. В нынешнем очередном (или окончательном?) бурном выяснении русско-еврейских отношений, где сшибаются волны, поднятые книгами Костырченко, Солженицына и Резника[2] , здесь можно уловить, как я думаю, некий проблеск трезвого, то есть здравого, смысла.

Суммируя все, что произошло с евреями в России, Шамир предлагает к обдумыванию следующую модель:

Российская империя случайно наткнулась на спящую еврейскую общину Польши, растормошила, постаралась оживить, а евреи проснулись и рванули завоевывать империю. Когда имперские власти попытались их сдержать, те с помощью своих союзников форсировали революцию, перебили русскую интеллигенцию и заняли все командные посты в стране. В 1937–1938 годах Сталину удалось оттеснить евреев от власти и русифицировать элиты. Евреи разочаровались в коммунизме и стали уезжать — кто в Израиль, а кто и на Запад, хуля Россию и коммунизм.

А ведь зря*сепзогей*ли, — замечает Шамир. В 90-е годы XX века история сделала очередной вираж, и тогда евреи, вместо того, чтобы продолжать бегство из оскверненной и проклинаемой России, тоже сделали очередной вираж:

Они свергли Советскую власть и снова вытеснили русских из элитного эшелона. Так, роскошная квартира на Арбате, в которой до революции жил князь Пожарский, перешла в 1919 году в руки наркома Натанзона, в 1937-м, после расстрела оного, досталась члену ЦК Петрову, а в 1992 году она была куплена олигархом Рабиновичем.

Квартирный вопрос давайте оставим для особого рассмотрения: мало ли еще кто поселится на Арбате, когда олигарх станет жертвой очередного русского бунта. А вот геополитические горизонты, открывающиеся из окон этой квартиры, тема интересная.

И еврейских ручьев, наблюдаемых в бассейне русского моря, Шамир прослеживает два. Один отворачивает к югу — на Ближний Восток, на историческую родину, в Израиль. Другой остается здесь.

Какой путь лучше?

Есть ли объективный критерий, позволяющий нам выбрать?.. Есть. Если олигарх Рабинович женит сына на дочке Пожарского, а дочь выдаст за сына Петрова и сыграет свадьбы в храме Вознесения у Никитских ворот, значит.

Освободитесь от матримониальных чар, уважаемый читатель, там все в порядке, а самое главное будет сказано сейчас: значит, русский народ смог подмять еврейскую волну, как до этого он справился с татарами, варягами и остзейскими немцами, не отразив, но поглотив и использовав их энергию.

А если это не получится?

Если же дети Рабиновича будут проводить полгода в Израиле, а олигарх подтолкнет Россию к войне с исламским миром на стороне Америки, значит, слияния не произошло.

Ну да, по анекдоту: больной перед смертью потел? — Да, доктор. — Это хорошо.

В таком контексте свадебные подвиги Рабиновича теряют смысл. И «слияние» с ним тоже. Новые масштабы беды обрушат все старые мерки. В случае «войны с исламским миром», миру иудео-христианскому придется заново оценивать и роль израильтян в этом светопреставлении. Кто они, эти ребята, которых Шамир тактично называет «филосемитами», а сами они себя довольно бестактно (по отношению к другим народам) называют божьими избранниками? Разведчики боем? Передовой отряд, роль которого ребе Штайнзальц любит сравнивать с ролью штурмующего авангарда (ребе имеет в виду человечество, штурмующее твердыни грядущего, но, кажется, метафору придется сузить).